Иван Лукаш - Статьи

Страшное мгновение. И есть в нем дыхание вечности народа, его творящей воли, совести, гения. Точно все эти степные люди, черные от загара, потрясенные грозой басурманской стрельбы и басурманской трубли, знали, ясно провидели из Азова-города будущие века России, ход ее поколений. Они все в изумительной ясности духа стоят перед лицом России, эти степные дикари.

Вероятно, они не больше чем «дикари» для какого-нибудь политикана-профессора или для тех неисчислимых, самомнящих межеумков и недоумков – попугаев, напетых на голос революции, с совиной слепотой предавших Россию на наших глазах.

Степные наездники, беглые на вольный Дон московские мужики и суровые хохлы Остраницы – все это свирепое и вольное казачество три века назад неизмеримо яснее, сильнее и вернее знало и чуяло ход России и свой долг перед нею до самой последней крови, до самой мучительной смерти, чем все то, что на наших глазах, со всеми партиями и лидерами, журналами, литературами и театрами, сошло в России таким кровавым маревом…

На другой день осажденные казаки ответили турецкому султану, и к ответу их, вероятно, приложили руку и азовские запорожцы, хорошо поднаторевшие в такой переписке.

Казачий ответ, можно сказать, врезается в наш сегодняшний день, в каждую живую душу. Ведь и мы столько уже лет осаждены со всех сторон, нещадно обложены всеми черными и красными знаменами, какие, «яко тучи страшные, покрывают людей».

Этот «Ответ казачий из Азова-города турецким и разных языков и вер толмачам и голове яныченскому» замечателен именно по силе и цельности русского духа.

Вот что ответили казаки, осажденные в Азове: «Прегордые и лютые варвары! Силы и пыхи царя турского! Ведаемся мы с вами почасту на море и на сухом пути. Знакомы вы уж нам, и ждали мы вас, гостей, к себе под Азов-город дни многи.

И то вам, туркам, самим давно ведомо, что с нас по сю пору никто наших зипунов даром не имывал с плеч наших. Хотя он у нас, турский царь, Азов и взятием возьмет, небольшая то честь и похвала будет его имени, и не избудет он тем навеки, не изведет казачьего имени, и не запустеет Дон головами нашими.

Назвал он высока себя, будто он выше всех земных царей. А мы люди Божии: надежда у нас вся на Бога и Матерь Божию Богородицу, и на иных угодников, и на всю братию и товарищей своих, которые у нас на Дону в городках живут. А холопи мы природные царя христианского царства Московского, и прозвище наше вечно: казачество вольное Донское бесстрашное.

Мы сели в Азове людьми малыми для опыту: посмотрим мы турецких умов и промыслов: то мы все применяемся к Ерусалиму и Царю-граду. Хочется нам також взяти Царь-град: то государство было христианское…

Да вы же нас пужаете, басурмане поганые, что с Руси не будет к нам ни запасу хлебного, ни выручки.

Мы про то сами и без вас, собак, ведаем, какие мы на Руси в государстве Московском люди дорогие и чему мы там надобны. Очередь мы свою сами собою ведаем.

Государство Московское многолюдно, велико и пространно, сияет светло посреди, паче всех иных государств и орд, аки в небе солнце.

А бегаем мы из того государства Московского из работы вечные, из холопства невольного, от бояр и от дворян государевых, да зде прибегли и вселились в пустыне, взираем на Христа Бога небесного. Так питаемся подле моря Черное. А злато и серебро емлем у вас за морем: то вам самим ведомо. А жены себе красные и любимые водим и выбираем от вас же, из Царя-града…

А се мы взяли Азов-город волей, а не государским повелением, – для казачьих зипунов своих и для лютых и высоких пых ваших, поганых и скаредных.

И за то на нас, холопей своих, государь наш зело кручиноват: от него, великого государя, казни ждем смертные за взятие Азовское.

Буде же впрямь мы царю турскому надобны, отсидимся от вас в Азове-городе, и побываем мы у него за морем под его Царем-градом, посмотрим мы его, Царь-града, строения. Там с ним, царем, переговорим речь всяческую, лише бы ему наша казачья речь полюбилася – наши пищали казачьи да сабельки вострые…

Мы у вас взяли Азов-город головами своими молодецкими, а вы его из казачьих рук наших добывайте головами своими турецкими. Кому-то на боях поможет Бог!

Потерять вам под Азовом-городом турецких голов ваших многие тысящи, а не видать вам его будет из рук наших казачьих и до века. Разве великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович, всея России самодержец, вас им, собак, пожалует: то уж ваша будет. На то его государская воля…»