Евгений Панов - Душа не выстрадает счастья, но может выстрадать себя

Ну, чем черт не шутит… Голос, наверно, зря обещать не станет, да и комбайн уж больно хорош – это крестьянский сын Павел понял сразу. Старательно нарисовал эскизы, поехал. В Облсовете дождался приема у другого консультанта.

– Молодец! – сказал тот, посмотрев сенинские бумаги. – Поможем тебе оформить заявку.

Обрадованный Павел – была, не была! – показал консультанту эскизы устройств, забракованных в прошлый раз.

– Ты что, парень? – удивился консультант. – Ты уже опоздал. Наш сотрудник уже запатентовал насос для цистерн, – и достал журнал, где описано это самое изобретение за авторством… ну конечно, того самого эксперта, что в прошлый раз заявил «не пойдет!» и фактически выставил Сенина за дверь.

Тут в кабинет, как нарочно, вошел тот самый эксперт. Увидел Павла и поспешил исчезнуть.

– Вот он у меня насос и украл! – не смог сдержаться Сенин.

– Как?! – поразился консультант.

– Я у него был с этой идеей с полгода назад. Он меня отшил, а изобретение, выходит, присвоил.

– Не врешь? Пойдем-ка к председателю.

Председатель Областного совета эксперту сначала не поверил, потом попросил принести журнал регистрации. Там значилось, что Сенин действительно был в Областном совете и действительно был принят тем самым консультантом.

– Поезд ушел, – сказал председатель, – это изобретение уже не вернуть, оно принадлежит другому человеку. Мы с ним разберемся, а тебя прикрепим к постоянному консультанту.

С экспертом-вором действительно «разобрались» – выгнали, а тот консультант, которому поручили работать с Сениным, оказался хорошим специалистом. Он многому научил Павла, когда тот стал носить заявку за заявкой. Идей хватало, потому что ночной Голос общался с ним часто. В свой срок Сенин получил первое авторское свидетельство. В свой срок – первый патент.

В свой срок был оформлен второй патент, затем третий, четвертый… Почти все идеи Голоса удалось Сенину довести до патента. Но именно «почти». Моечную машину для стекол так и не довел. Длительная переписка ни к чему не привела, и Сенин махнул рукой, не стал больше тратить время и деньги. Уже тогда догадался: чем технология уникальней, тем труднее получить патент. А если технология вторична, неинтересна, патент получить легко. Задумка моечной машины была первична, плодотворна, могла реализоваться в целом спектре устройств, принцип действия хорошо ложился в основу механизмов самого разного предназначения… Поэтому ей трудно было воплотиться в металле. Идея станка по резке металла тоже могла породить целый спектр агрегатов – устройства получались в чем-то похожим на известную пилу «Дружба» – хочешь, делай их переносными, хочешь, стационарными… Эта идея тоже была обречена от рожденья, что уже набравшийся элементарного изобретательского опыта Сенин понял быстро и переживать не стал – пусть переживает Голос, то есть, истинный автор, если, конечно, Он способен переживать…

Но Голос, похоже, тоже не печалился. Идеи текли к Сенину полноводным потоком. Канал контакта работал исправно.

– Стоп, стоп! – осаживал его эксперт из Областного совета ВОИР. – Остановись. Нормально подавать одну-две заявки в год. А ты нас идеями просто завалил.

– А разве нельзя подавать больше, чем две? – спрашивал Павел Андреевич. – И вам хорошо, больше «галочек» поставите.

Со временем он научился сам оформлять заявки, сам вести патентный поиск в библиотеке, оценивать достоинства и недостатки прототипов, рассчитывать экономический эффект. Приобрел опыт общения с экспертами-консультантами, чиновниками от изобретательства. Знал заранее, где начнут тормозить, – это, дескать, было, знал, как отключить чиновничьи «тормоза», доказать, что – «не было».

А главное, Сенин постепенно привык к ночным сеансам «передачи идей» и даже стал воспринимать их как должное. После первых явлений Голоса, вспоминая утром невероятное ночное событие, он думал, что тронулся умом или, в лучшем случае, впал в бред. Что за потусторонние голоса нашептывают о каких-то небывалых машинах? Что за фильмы мелькают перед глазами? И почему они настолько реальны, конкретны, полны подробностей, почему остаются в памяти, а не рассеиваются как наваждение, как дым, как утренний туман, не забываются при пробуждении, как большинство обычных снов?..

Сам ответить на все эти «что?» и «почему?» Павел не мог, спросить было не у кого, да и вообще, у кого спросишь про такое? Так что шок от первого контакта поневоле, под давлением обстоятельств жизни потихоньку прошел, будни сгладили остроту переживаний. Сенин старался не задавать себе бесполезных вопросов, заставлял привыкнуть к посещениям удивительных Сущностей или, может быть, Сил. А для внедрения полезнее всего было бы войти в роль изобретателя-самородка, автора самобытных идей – таланту из гущи народа пробиться все-таки проще. И он старался…