Юрий Шварёв: Куда мы идём? Беседы по истории России

Дивизии были остановлены. Корнилова и часть его штаба арестовали. Командовавший эшелонной операцией генерал А. М. Крымов застрелился.

Керенский на какое-то время приобрел в глазах народа облик ярого борца с контрреволюцией. Без всякого Учредительного собрания 1 сентября он провозгласил Россию Республикой. 14 сентября собрал «демократическое совещание» с представителями политических партий, Советов, профсоюзов, армии, земских учреждений. На совещании был избран Временный Совет Российской Республики (ВСРР), получивший название «предпарламента». Предпарламент утвердил обновленное в очередной раз правительство во главе с Керенским. Игра в демократию этим и кончилась. Скоро все увидели, что ВСРР – совершенно «бесправное учреждение, место бесплодных и изнурительных дискуссий». Народ прозвал предпарламент предбанником.

Оградив буржуазную демократию от монархистов и сторонников военной диктатуры, Керенский понимал, что главная угроза его правительству по-прежнему исходит от большевиков, которые в августе-сентябре стремительно наращивали свои силы. Если в феврале вышедшая из подполья РСДРП (б) имела в своих рядах около 24 тыс. членов и до июля ее численность росла не очень быстро, то в сентябре ЦК этой партии имел связи с организациями, в которых насчитывалось около 350 тыс. большевиков. Для сравнения скажем, что в феврале кадетами числились 70 тыс. человек, эсерами – около 800 тыс., меньшевиками – около 200 тыс. Не случайно в первые месяцы революции в ходу у социалистов было изречение Плеханова: «Русская история еще не смолола муки, из которой будет испечен пирог социализма».

После корниловского мятежа многие рядовые эсеры и меньшевики стали верить Ленину больше, чем своим лидерам. Еще больший приток в РСДРП (б) давали беспартийные раньше рабочие, солдаты и матросы. Неуклюжая попытка Временного правительства с обвинением Ленина и его соратников в «шпионстве» только прибавила популярности большевикам. Народ увидел, что российские буржуи и помещики боятся ленинцев сильнее, чем немецкой оккупации.

Шли месяцы, а основная масса населения не получила от столичных министров и эсеро-меньшевистских Советов ни выхода из войны, ни земли, ни лучших условий труда и быта, ни гражданского порядка в городах и селах. Все кругом рушилось, все разваливалось скорее, чем до свержения царя.

«Сколько нам еще кормить вшей в окопах?» – возмущались фронтовики.

«Митингами да голосованиями семью не накормишь!» – горячились рабочие.

«Царя нет, а на земле прежние дармоеды в чистеньких костюмчиках!» – шумели крестьяне на сходках.

Люди, порой подсознательно, искали политическую силу, которая сплотила бы их в борьбе за улучшение повседневной обыденной жизни и за справедливое переустройство общества.

В сентябре на выборах в районные Думы и Советы Петрограда и Москвы большевики набрали больше половины мандатов. В октябре Советы Минска, Киева, Саратова, Иркутска и ряда других городов заявили о недоверии Временному правительству и поддержке курса большевиков на социалистическую революцию. Апрельская программа Ленина пришлась по душе не только жителям столицы. За рабоче-крестьянскую власть начинали выступать трудовые слои населения по всей России.

Народ возмущало явное затягивание выборов в Учредительное собрание. Возникли подозрения, что министры опасаются потерять на всероссийском собрании свои посты. Ленин за период с апреля по сентябрь требовал ускорить выборы в Учредительное собрание в 32-х своих статьях и публичных выступлениях! В сентябре он с возмущением писал, что правительство даже не создало комиссии по проведению выборов. Министры назначали дату созыва Учредительного собрания на 30 сентября, потом на 20 ноября, потом заговорили, что Учредительное собрание целесообразнее провести после окончания войны, потом наметили созвать его в январе 1918 г. Выборы правительство Керенского начало проводить незадолго до своего падения.

В октябре число большевиков в стране достигло 400 тыс. Они имели «боеспособное ядро, прошедшее суровую школу подполья», у них был «идеально подходящий для сложившейся ситуации», умный, обладающий огромными знаниями, «уникальной интуицией и политической жесткостью» вождь – В. И. Ленин. У большевиков нашлись блестящие ораторы (Троцкий, Луначарский и др.) и умелые организаторы революционных масс (И. В. Сталин, Я. М. Свердлов, М. И. Калинин, Ф. Э. Дзержинский и др.). Временное же правительство к октябрю окончательно потеряло доверие к себе и в пролетарской среде, и в армии, и в кругах интеллигенции. Как сказал один из политиков того времени, «власть в России валялась на дороге, и поднять ее мог любой желающий».