Михаил Зыгарь - Империя должна умереть

Знакомство с Гершуни производит на Азефа настолько сильное впечатление, что он начинает вести двойную жизнь. С одной стороны, он сотрудничает с полицией, искренне считает, что это правильно, и не хочет отказываться от приличного заработка. С другой стороны, ему нравится Гершуни. Он не может предать этого человека и искренне хочет быть ему полезным. Азеф настолько искренне считает себя честным и в отношении полиции, и в отношении эсеров, что это похоже на раздвоение личности. Более того, он искренне обижается, когда его подозревают в обратном.

Активность Гершуни, о которой пишет в своих донесениях Азеф, действительно поражает. Гершуни почти год занимается челночной дипломатией, путешествует по всей России с фальшивым паспортом, встречаясь с разными кружками народников. И в 1902-м ему удается невероятное: все самые крупные организации народников и в России, и за рубежом во Франции и в Швейцарии договариваются объединиться.

Завершая свою успешную миссию, Гершуни приезжает в Париж к Гоцу. Они обсуждают неудачу оппозиционной прессы в России – арест типографии в Томске. Гоц говорит, что выпускать подпольную газету на родине не имеет смысла – газета, которая выходит раз в год, это не СМИ, а только «крик "ау" в пустоте». Уже получивший опыт руководства крупной компанией в Одессе, Гоц решает, что надо брать «Революционную Россию» в свои руки – и издавать ее в Европе.

Выбирая место для новой редакции, он останавливается на Женеве – там находится старая типография «Народной воли», которой вполне можно воспользоваться. В Женеве нет никого из видных народников – но это не проблема, решает Гоц, переедут.

Гершуни советует Гоцу обратиться к молодому талантливому журналисту Виктору Чернову, который недавно переехал из Тамбова в швейцарский городок Берн. Чернов тоже прошел через руки Зубатова. Полгода он провел в отделении полиции на Пречистенке, где Зубатов пытался убедить его сотрудничать. Но Чернов отказался – и его перевели на полгода в Петропавловскую крепость. А потом отправили в ссылку в Тамбов.

Гоц приезжает к Чернову в Берн. Во время первой же встречи объясняет малознакомому молодому человеку, что там делать нечего, а новую газету они вместе будут издавать в Женеве. «Если понадобится, хоть завтра», – немедленно соглашается Чернов.

Впрочем, Женева тоже не самое популярное место среди русских эмигрантов конца ХIХ века. Как и Берн, это глушь, в которой ничего не происходит и настоящим политикам и публицистам не с кем общаться.

Политэмигранты живут обычно в крупных городах. Первый вариант – Лондон, именно там Герцен начал издавать «Колокол», легендарный русский оппозиционный журнал начала XIX века, там до сих пор живет Петр Кропоткин – патриарх и идеолог анархистов. Второй – Париж; там жил покойный лидер народников Петр Лавров, там очень мощное левое движение, которое по мере сил поддерживает русских товарищей. Третий вариант – города Германии, в первую очередь Мюнхен; немецкие классики социализма (Маркс, Энгельс, Бебель) – почти святые для многих русских революционеров, многие хотят находиться поближе к авторитетам.

В Женеве, которую Гоц выбирает новой столицей оппозиционной эмигрантской России, уже живет один довольно известный персонаж – это 46-летний Георгий Плеханов.

Он тоже когда-то был народником, вступил в «Народную волю» на десять лет раньше Гоца. Потом создал свою подпольную организацию «Черный передел», но в 1880 году (то есть за год до убийства Александра II и разгрома «Народной воли») эмигрировал в Швейцарию. Тут он пересмотрел свои взгляды, увлекся марксизмом – и стал первым российским проповедником этого учения. Плеханов один из немногих революционеров, который не пострадал за свои убеждения.

В 1901 году, когда Гоц решает взять на себя издание «Революционной России», в Женеву приезжают три молодых журналиста, три друга. Они тоже хотят издавать газету – но только не народническую, а марксистскую. И собираются к своему кумиру, Плеханову, за благословением. Он живая легенда русского марксизма, почти как покойный Лавров для народников.

Трое приезжих часто публикуются в подпольной прессе. Первый – самый известный из них на тот момент, подписывается псевдонимом Мартов, он еврей, его настоящее имя Юлий Цедербаум, ему 28 лет. Второго друга зовут Александр Потресов, он самый опытный революционер, ему уже 32. А третий публикуется под псевдонимом Петров. Ему 31 год. Его настоящее имя Владимир Ульянов. Он пока не придумал себе нового псевдонима, под которым его узнает весь мир, – Ленин.