Лена Климова - Страница найдена

Катя, 16 лет (Междуреченск):

– Это пугало. Действительно пугало. Сразу начинало казаться, что я какой-то урод. Что это все неправильно, ненормально. Знаете, будто ты чем-то болеешь хроническим, и это губит твою жизнь. Все мои близкие полностью и целиком гомофобы, они относятся к подобному как к чему-то мерзкому и неестественному. Именно поэтому я решила, что самый лучший вариант – отгородиться от этого. Я тупо застряла на мысли, что все это полный бред, короче говоря, взяла и просто стала гомофобкой, точнее пыталась…

Алиса, 14 лет (Санкт-Петербург):

– В девять лет моим местом жительства был детский дом на окраине Петербурга. Думаю, многим известно, что в таких местах выделяться из толпы есть что-то непростительное и непременно наказуемое, посему первым чувством был страх. Страх, что кто-то может об этом разузнать, заставил меня обходить всех сверстников кругом, избегать лишних разговоров.

Ксения, 16 лет (Калининград):

– Я боялась будущего, думала, что у меня никогда не будет семьи с любимым человеком.

Некоторых страх не отпускает постоянно.

М. Н., 15 лет:

– Мне страшно признаться родителям, что я лесбиянка. Такое чувство, что они меня возненавидят.

Артем, 13 лет (Волгоград):

– Убийство Влада Торнового 23 23 В ночь с 9 на 10 мая 2013 года в Волгограде был убит Владислав Торновой. Трое мужчин с особой жестокостью издевались над юношей: засунули ему в задний проход три бутылки, размозжили голову камнем, пытались поджечь тело. Был Владислав геем или нет – неизвестно до сих пор, да и неважно. По первой версии, юношу убили просто за то, что посчитали геем. По второй, убийцы решили оправдаться – мол, убили гея, чтобы их меньше осуждали. повергло меня в ужас и страх. И не только меня, а все ЛГБТ-сообщество и даже некоторых гомофобов (моих родителей, например). Равнодушные говорили либо: «Ну и что?», либо: «Ну, он же гей, так ему и надо». Черт, как ужасно учиться в кругу таких людей.

Без подписи:

– Всю жизнь так страшно. Кому-то страшно в темноте, а я боюсь держать за руку человека, которого люблю, боюсь даже подумать о том, что будет, если все узнают о моей ориентации. И это ужасно. Ужасно каждый день слышать по новостям о всяких запретах, милоновых, протестах… Каким я должна видеть свое будущее после этого? А я ведь ничем не отличаюсь от других, я тоже хочу семью, хочу работу, друзей, а не страх того, что меня могут убить за углом. Этот тупик, в который загоняет нас общество, похож на газовую камеру. Так хочется подойти ко всем этим депутатам, протестующим и спросить, чем же таким жутким я от них отличаюсь. Разве что ненависти во мне не так много – больше отчаяния. Они защищают каких-то детей, но мы ведь тоже дети! Почему нас никто не защищает? За что нас ненавидят? Почему даже к убийцам относятся лучше? Почему, даже если какой-нибудь депутат прочитает любой из наших рассказов, ему по-прежнему будет наплевать? В школе на литературе нас учат любить все вокруг, но, как только речь заходит о гомосексуальности, вся человечность уходит, появляется ненависть.

Это ужасно – жить в страхе. Надеюсь, когда-нибудь это все закончится.

Саша, 17 лет:

– Если честно, я боюсь. Смотрю новости, видео с гей-парадов, видео избиения геев, и мне страшно. Страшно открыто заявлять о себе, боюсь, что когда-нибудь будет страшно держать любимую за руку на улице.

Феникс, 15 лет:

– Мне было страшно. Мне и сейчас страшно. Не знаю почему. Вроде бы привыкла уже к себе, но я все еще не могу говорить о моей ориентации спокойно: в нашей стране к этому относятся ужасно, никогда не знаешь, как отреагируют люди.

Есть подростки, которые так и не могут принять свои чувства либо находятся на полпути от отрицания к принятию.

Катя, 16 лет (Междуреченск):

– Для меня всегда играло огромную роль мнение окружающих. Да, я знаю, что живем для себя, живем один раз, бла-бла-бла. Но черт. Мне нужно быть как все, я обязана. Я понимаю, что это тупые стереотипы, ярлыки. Я тоже так считаю, каждый имеет право на счастье. Но счастье для меня – моя семья, мое окружение, знать, что мне есть куда прийти, где меня ждут. А с родителями-гомофобами это очень тяжело. Я живу в маленьком городе, в котором слухи расходятся быстро. Я не хочу быть человеком, в которого тычут пальцем.

Вальтер, 15 лет (Тверь):

– Мне до сих пор трудно смириться с тем, что меня тянет и к девушкам, и к парням. Трудно объяснить это чувство. Несмотря на все исследования и факты, указывающие на то, что это нормально, я все равно чувствую себя неправильно.