Григорий Воскресенский - Величие Пушкина как поэта и человека

И так пожелаем, чтобы нынешнее торжество послужило не только поводом к внешним проявлениям чувств признательности к памяти великого поэта, но и толчком к более глубокому и всестороннему изучению и освещению жизни и поэтической деятельности Пушкина.

Нужно-ли доказывать, что Пушкин – гениальный поэт и оказал огромные услуги русской литературе? Довольно сказать, что Пушкин научил публику и литературу не бояться правды житейской, какая бы она ни была, и отучил от ложных и ходульных сантиментов, составлявшихся по классическим и романтическим рецептам, но очень далеких от обыкновенных человеческих чувств. Пушкин заставил бросить риторику для простой человеческой речи, украшенную, подмалеванную, попросту измышленную жизнь – для правдивой, изученной и воспроизведенной художником действительности. Он приучил к художественной правде и показал, как ее находить в неподкрашенной, непосредственной действительности и как богата сюжетами для творчества эта обыденная, человеческая жизнь. Он – родоначальник здорового, не отрицающего эстетизма реального направления, учитель и вдохновитель наших лучших поэтов, литературов и художников. Вот одно из свидетельств о том известного романиста И. А. Гончарова: «Первым прямым учителем моим – говорит Гончаров – в развитии гуманитета, вообще в нравственной сфере был Карамзин, а в деле поэзии мне и моим сверстникам, 15-16-летним юношам, приходилось питаться Державиным, Дмитриевым, Озеровым, даже Херасковым, которого в школе выдавали тоже за поэта. И вдруг Пушкин! Я узнал его с Онегина, который выходил тогда периодически, отдельными глазами: Боже мой! Какой свет, какая волшебная даль открылась вдруг – и какие правды – и поэзии, и вообще жизни, притом современной, понятной, хлынули из этого источника, и с каким блеском, в каких звуках! Какая школа изящества, вкуса, для впечатлительной натуры»! «Пушкин – говорит Гончаров в другом месте – был наш учитель – и я воспитался, так сказать, его поэзиею… Лермонтов весь, как старший сын в отца, вылился в Пушкина… Гоголь объективностью своих образов обязан Пушкину же». Знаменитый наш драматург А. Н. Островский засвидетельствовал, что «Пушкиным восхищались и умнели, восхищаются и умнеют». Гений Пушкина вызвал к новой жизни и русское искусство. Не его ли образы, не его ли мир видений и грез дали нам Глинку, Даргомыжского, Рубинштейна, Чайковского?. Поэтические образы Пушкина начинают пробиваться также в область ваяния и живописи.

«Никто из поэтов наших – говорит Гоголь – не выше Пушкина и не может более назваться национальным: это право решительно принадлежит ему». И в самом деле как могуче сказывается гений поэта в картинах родной природы, в так памятных всем блестящих описаниях времен года и как еще выше и величественнее выражается он в создании характеров, в воспроизведенных поэтом типах русского народа! Пушкинская Татьяна – что может быть лучше и прекраснее этого поэтического образа! Как этот образ понятен и дорог нам! Понятен также и Онегин, этот москвич в Чайльд-Гарольдовском плаще, натура, без сомнения, интеллигентная и элегантная, но обретающаяся в вечно «пустом кипении», жертва заблуждений и неугомонных страстей. Раньше «Евгения Онегина», еще в «Кавказском Пленнике», «Цыганах» и «Галубе» Пушкин первый с необычайною силою и страстностию выразил всегдашнюю непримиримую противоположность культурного и первобытного человека. Пленник – первообраз Алеко, Евгения Онегина, Печорина… И эта тема сделалась одним из главных мотивов последующей русской литературы. Ее после раскрывали Лермонтов, Гончаров, Тургенев, Достоевский, гр. Л. Толстой и др.

О чем жалеть? – говорит Алеко Земфире, изображая жизнь культурного человека, от которой он бежал:

Как грандиозен, как могуч и вместе как ясен под кистью поэта величественный образ Петра 1! Какое глубокое понимание этой богатырской личности! С одной стороны это – страшный, титанический представитель брани и воинских доблестей, с другой – в том же образе видим милосердие, великодушие, прощение врагу (второе – в известном стихотворении 1835 г.: «Над Невою резво вьются Флаги пестрые судов…»).