Юнис Теймурханлы - «Do not disturb». Записки отельера

Кстати сказать, серьезным последствием любых протечек является плесень. Помимо неприятного стойкого запаха она представляет опасность для здоровья. Особенно аллергиков. Номер и инвентарь после потопа тщательно просушивают тепловыми пушками. И только потом делают ремонт комнаты.

Требовать же с гостей возмещения ущерба в подобных ситуациях неправильно. Наоборот, постояльцы, включая виновника происшествия, могут рассчитывать на повышенное внимание и заботу. Отель берет на себя все расходы по стирке или химчистке испорченной одежды пострадавших. Гостиница немедленно переселяет их в номера более высоких категорий — тоже в порядке компенсации.

Вот уже почти семь лет та замечательная актриса — мой постоянный гость и близкий друг. Мы часто со смехом вспоминаем историю нашего знакомства. Вот только тартар из лосося она больше не ест.

Пару дней назад пара молодоженов из Москвы подошла на стойку отеля и попросила консьержа посоветовать интересное заведение общепита с историей в центре Петербурге. «Зайдите в легендарную „Пышечную“ на Большой Конюшенной, — рекомендует консьерж. — Попадете прямиком в конец восьмидесятых. Все, как тогда — длинные очереди, буфетчицы в белых передниках и кокошниках. И обязательно возьмите сладкий кофе с молоком. Его наливают прямо из большого чана. Пышки там — лучшие в городе, — продолжает консьерж. Зная по опыту, что гостям понятно абсолютно все, кроме одного слова, он уточняет: — Пышки — это московские пончики».

Прошлым летом был другой случай. Московский гость достал из пакета неприглядного вида кулинарный набор, купленный в соседнем универсаме: «Я сам этого есть не буду. Специально купил — коллегам показать. Что не фотошоп. На этикетке написано „Кура с гречей“. Прямо так и написано, с двумя ошибками сразу. А еще культурной столицей называетесь», — снисходительно замечает москвич.

Я провожу в отеле большую часть жизни. Разговоры с московскими гостями в ресторане за бокалом вина почти всегда переходят в выяснение лексических и культурных различий между двумя столицами. Многократно рассказанные мной истории вызывают у москвичей, приехавших в город впервые, хохот или удивление. У нас «водолазка» — это не водолаз женского пола и даже не жена водолаза, а всегда бадлон. В Питере за пивом бегают в ларек, а не в «палатку» или «киоск». Эстакада — у нас всегда виадук. Кура — это птица, то есть курица. А гречей мы называем гречку. К врачу мы берем номерки, а вы в Москве — талоны. Проездной, кстати, карточка, а любимое у многих мороженое «вафельный рожок» — в Петербурге «сахарная трубочка». В очередях в Питере «крайних» нет, а есть только «последние». А московские «даЖЖи» — здесь всегда выговаривают «дожди».

Легендарные петербургские дворы-колодцы, воспетые в культовом «Бандитском Петербурге», вызывают интерес почти у всех москвичей. От Московского вокзала до моего отеля пешком по Невскому — не более десяти минут. А если прямо с Лиговского проспекта нырнуть в эти самые «колодцы», то всего за три-пять минут будешь на месте. Однажды освоив этот маршрут, многие постоянные гости теперь так и ходят на вокзал, заодно погружаясь в особую питерскую атмосферу.

Москва — столица не только российского фастфуда, но и лучших и — зачастую дорогих — сетевых и авторских ресторанов. Петербург же — город многочисленных небольших кафе, столовых, баров и прочих демократичных заведений. Улица Рубинштейна давно стала Меккой ресторанной жизни не только Северной столицы, но, думаю, уже и всей страны. В каждом доме этой всего-то полуторакилометровой улицы поселились небольшие, но совершенно непохожие друг на друга заведения.

Еще один, совершенно московский вопрос: «А есть ли модный и вкусный ресторан в Эрмитаже? Ну чтоб и вкусно поесть, а заодно чего-нибудь посмотреть?»

Или вот еще из недавнего: «А куда уехала „Аврора“? Говорят, она теперь катает по Неве и кормит?» — наивно спрашивает гость, принимая модный плавучий ресторан за легендарный крейсер, недавно отправленный на капитальный ремонт.

В последние три года Петербург испытывает буквально нашествие москвичей — как туристов, так и «новых петербуржцев».

В 2015 году доля гостей из Москвы среди россиян в петербургских отелях составляла в среднем 75–80 процентов. Причем чем дороже гостиница, тем больше в ней оказывается москвичей. Причины понятны — не только московское благосостояние и транспортная доступность Петербурга, но и нынешнее туристическое «импортозамещение».