Эрик Форд - «Храм Соломона». От Хирама до наших дней

Период с 1660 по 1688 год можно считать золотым веком масонства в Англии. Оно уже утвердило себя – возможно, даже в большей степени, чем англиканская церковь – как объединяющая сила английского общества. Оно уже начало обеспечивать существование «демократического» форума, где «король и простолюдин», аристократ и мастеровой, интеллектуал и ремесленник могли собираться вместе и в безопасности ложи обсуждать предметы, представляющие взаимный интерес.

24 июня 1717 года – в день св. Иоанна, который считался священным у тамплиеров, – была основана Великая Ложа Англии, подходят Майкл Бейджент и Ричард Ли к основной, пожалуй, организации «вольных каменщиков». Сначала в нее входили четыре лондонские ложи, которые в своем стремлении к централизации объединились в единую организацию и избрали руководящий орган, Великую Ложу. Вскоре к ним присоединились и другие ложи, число которых в 1723 году возросло до пятидесяти двух.

В 1723 году Андерсон, священник шотландской церкви, опубликовал свою книгу «Конституции». Книга Андерсона стала, по существу, библией английского масонства. В этой книге формулируются положения, которые теперь известны как основные принципы Великой Ложи. Первая статья отличается некоторой туманностью и по сей день служит предметом споров, интерпретаций и разногласий. В прошлом масоны были обязаны заявлять о своей верности Богу и англиканской церкви, однако Андерсон пишет о «верности всеобщей религии». Вторая статья отличается большей откровенностью: «Масон… не примет участия ни в каких замыслах против мира и блага народа». В соответствии с шестой статьей в ложе были запрещены любые споры, касающиеся религии или политики.

К этому моменту Великая Ложа установила нечто вроде монополии в Англии. Действительно, Великая Ложа настолько интегрировалась в английское общество, что ее терминология проникла в разговорный язык и остается там по сей день. Масонству мы обязаны такими выражениями, как «на уровне», «третья степень», а также многими другими.

К третьей декаде восемнадцатого века английское масонство под руководством Великой Ложи превратилось в бастион общественного и культурного истеблишмента, и среди самых известных его братьев были такие люди, как Дезагюлье, Поп, Свифт, Хогарт и Босуэл, а также Франсуа Лотарингский, будущий муж австрийской императрицы Марии-Терезии.

Великая Ложа пронизала всю ткань английского общества и внедрила свои ценности в основы английского мышления. Настаивая на всеобщем братстве, преодолевающем национальные границы, масонство оказало серьезное влияние на великих реформаторов восемнадцатого века – на Дэвида Юма, на Вольтера, Дидро, Монтескье и Руссо во Франции, а также на их последователей в колониях, которые вскоре станут Соединенными Штатами. Именно Великой Ложе и тому философскому климату, который она создавала, мы обязаны всему лучшему в английской истории той эпохи. Под эгидой Великой Ложи вся кастовая система Англии стала менее жесткой, чем в любой другой стране континентальной Европы. Появлялось все больше возможностей для – выражаясь языком социологов – «вертикальной мобильности».

Осуждение любых религиозных или политических предрассудков способствовало не только развитию терпимости, но и определенного эгалитарного духа, который производил огромное впечатление на гостей из-за границы. Среди таких гостей был, например, Вольтер, впоследствии сам ставший масоном. Он настолько воодушевился английским обществом, что стал прославлять его как образец, к которому должна стремиться вся европейская цивилизация.

Антисемитизм в Англии осуждался сильнее, чем в любой другой европейской стране, и евреи здесь не только становились масонами, но и получили доступ к политической и общественной жизни, в котором им отказывали прежде. Растущий средний класс получил пространство для маневра и расширения, что дало мощный толчок развитию Британии, выдвинув ее на передовые позиции в сфере промышленности и торговли. Благотворительная деятельность, в том числе часто подчеркиваемая особо помощь вдовам и сиротам, способствовала распространению новых идей о гражданской ответственности и вымостила дорогу многим последующим социальным программам. Можно даже утверждать, что сплоченность ложи в соединении с обращением к традициям средневековых гильдий явилась предвестницей многих черт тред-юнионизма. И наконец, процесс избрания магистров и Великих Магистров способствовал внедрению в сознание англичан разумного разделения между человеком и его должностью, и это понимание вскоре принесет свои плоды в Америке.