Ирина Соловьёва - В потоке творчества - поэт… Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников

В данное время, под руководством г-жи Целыковских коллектив активно формирует новые профессиональные отношения, ведет взаимовыгодную работу с филиалами и типографиями, постоянно расширяя сферу услуг в книжном деле и созданию оригинал-макетов для буклетов и журналов. Надо сказать, что и по сей день издательство продолжает плодотворно сотрудничать со многими авторами, отдавая предпочтение юным дебютантам.

Л. Г. Алексеева, директор издательства «Светец» И.В.Соловьева и представитель районной Управы. 9 мая 2010 г.

В продолжение предыдущей статьи добавлю, что с 2009 года издательством руководит Ирина Витальевна Соловьева.Коллектив под ее руководством активно продвигает новые решения в создании оригинал-макетов для полиграфической продукции широкого профиля. В 2010 году к 10-летнему юбилею редакционно-издательской студии «Светец» вышел красочный альбом, освещая пройденный путь и деятельность издательства за минувшее десятилетие. С тех пор при участии издательства «Светец», кроме отдельных авторов, было издано более пятидесяти книг Терентия Травника, включающие поэзию, публицистику, философию, книгу афоризмов и детские книги.

Качественный скачок в поэзии Терентия, переход ее на другой, более высокий уровень произошел в 2007 году.

По признанию Терентия Травника процесс стихосложения в нем запустил поэт Владимир Исаевич Шурбаков. Встреча с поэзией Шурбакова стала не только поворотным событием для будущего «словопроходца», но и началом новой – писательской эры в его жизни. С произведениями Владимира Исаевича Терентий встретился совершенно неожиданно, он и не думал становиться литератором, а уж тем более поэтом. Это произошло, в прямом смысле, моментально и отчасти незаметным образом, заочно. После встречи с дочерью В.И.Шурбакова Натальей Родиной, у него в руках оказались исписанные стихами Владимира Исаевича листки бумаги.

Приведенная ниже дневниковая запись Терентия, одна из тех наиредчайших факсимильных находок, которая приоткрывает завесу неведомого, позволяя нам стать сопричастными не только к подобным встречам, но и к тайне появления в этой жизни подлинных мастеров своего дела. Вчитайтесь в каждое слово, оставленное им в дневнике, поверьте, оно того стоит. Вот что Терентий пишет о восприятии его душой поэзии Шурбакова:

«Удивительно: одно прочтение Натальей стихотворения своего отца и все сразу началось. Оказывается, всякая творческая субстанция, сосредоточенная в нашем сердце, не просто горюча, но крайне легко и быстро воспламеняема. Достаточно одной выразительной „спички“, зажженной о произведение подлинного мастера, чтобы моментально вспыхнуло. Будучи у меня в гостях, Наташе удалось подарить мне это чудо, эту необыкновенную радость возжжения негасимого пламени поэтического слова. Всего лишь одно, случайное исполнение стихотворения Владимира Исаевича в правильном месте и в нужное время, и каких-то несколько, даже не листов, а клочочков его рукописи, сумели не просто встряхнуть мою душу и перевернуть все ее содержимое, но и выложить в новом, теперь уже верном порядке. Вроде и не первый год пишу песни, и читаю стихи с юности, но ничего подобного со мной не происходило, а тут, раз – и все. Я как-то сразу понял, что услышанное мною – это мое, причем не формально и не по случаю, а с рождения и до самого конца, до самого, что называется, дна, до неисчерпаемой глубины собственного сердца. Понял, что я не только хочу, но и смогу этим заниматься, и у меня получится не абы как, а непременно хорошо. В услышанном я узрел не только стихотворение, а саму поэзию, услышал одномоментно, услышал по-особенному, не так, как это было раньше, а во всей, доселе мне неведомой, полноте звучания, услышал не отдельными нотами, а единым, полноаккордным и полным самой жизнью произведением. Это было счастье! Оно звучало, но так, как если бы я находился равноудаленно от всех возможных его источников, а это значит, что находился бы в нем самом. С первых слов я попал внутрь поэзии, став сопричастным к ее возникновению. Тогда я не просто слышал слово, а на мгновение стал им самим. Стал тем зерном, откуда впоследствии произрастает всякий поэт, становясь одушевленным образом поэтического древа. Это случилось в мае 2007 года, а в октябре следующего я уже нес в издательство рукопись своей первой книги стихов с немудреным названием „Стихи“ – „томик стихов“, как его назвали мои друзья».