Юрий Никитин - Как стать писателем (2-е изд.)

Ладно, для тех, кто еще может учиться:

Из настоящих времен стоит упомянуть пока что не больше двух: общее – планеты обращаются вокруг Солнца, Вселенная расширяется, и тому подобное, и активное – она красит губы, орел со мною парит наравне, а из будущего тоже пару времен для начала, но на самом деле русский язык очень богат, времен в нем двадцать девять… Итак, совершенное – махну, несовершенное: буду махать. Еще раз предупреждаю, это уже филигранная доводка, на которую мало кто решается. Мало у кого остаются силы и время… а надо еще выдержать давление издательств, родни, читателей и особенно пустого кармана!..

Понимаю, почему у вас такие вытаращенные глаза. Никто никогда, ни в школе, ни в вузах не говорил вам, что в русском языке времен больше, чем эти школьные три: прошедшее, настоящее и будущее, а здесь я столкнул вам на головы такую лавину!

Не забывайте повторять старые уроки:

К филигранной обработке приступать тогда, когда произведение вычищено до блеска. А это такая редкость! Приступать, когда с деревьев уже сняты все таблички с надписью «Дерево», когда есть сдвиг в характере главного героя, а это единственная мера таланта!

Как известно, кроме таких слов, как «проза», «поэзия», «фантастика» и другие, встречаются и такие вроде бы понятные, как «комедия», «трагедия», «драма».

Почему вроде бы? Разве с самого начала не понятно? Еще со школьной скамьи застряли между ушей эти названия. Что-то даже навязло в зубах, несмотря на нелепость определений.

Но в чем разница между этими жанрами? Понимаю, велик соблазн сказать, что комедия – когда смеются, драма – когда страдают, а трагедия – когда погибают! В смысле, главные герои, а мелочь вообще не в счет. Да еще желательно, чтоб погибали в красивых позах и с высокими словами на устах. Я сам учился по таким учебникам, и сейчас ничего в них не изменилось.

Бред, бред полнейший. Из той оперы, когда опрятная домохозяйка в ужасе называет трагедией, если разобьет чашку. Увы, герои могут погибнуть все, но это еще не трагедия.

Но… что тогда трагедия? А трагедия – когда обе стороны правы! Даже древние греки это понимали и пользовались в своих пьесах. Кажется, в «Антигоне» царь велит казнить героя и строго по закону бросить его труп непогребенным. Кто похоронит преступника, да примет смерть. Его племянница Антигона тайно хоронит брата, а когда ее уличают, с достоинством отвечает, что хоть поступила противозаконно, но человеческие законы не могут отменить законов более высоких, установленных богами…

Не правда ли, современно: по закону или, напротив, по совести?.. Царь в ужасе, но вынужден замуровать свою любимую племянницу в пещере, ибо царь должен подавать пример послушания закону, на этом держится любое демократическое общество. Не правда ли, современно?.. Итак, вот верное определение трагедии: когда обе стороны – правы.

Правда, сейчас с трагедиями негусто. Обывателю жаждется счастливый конец. А заокеанская страна обывателей породила целую индустрию с этими «счастливыми концами»…

А чтобы было веселее, вдобавок герои там постоянно бросаются тортами, то и дело поскальзываются на банановых корках и долго хохочут над пинками в зад… Литература – лицо страны. Странно, если бы при больном желудке всей страны не выступали прыщи на морде.

На поприще литературы, то есть сейчас, когда рухнули финансируемые государством институты литературоведения, наступила золотая эра пиратства в книгоделе. Печатать можно все, а значит, и писать можно усе. Даже с грамматическими ошибками, ведь крупное издательство должно выпускать что-то около ста книг в месяц.

А пока профессиональные писатели все еще проливают слезы о падении нравов и не хотят «пачкать руки», бойкие мальчики вовсю строчат романы. С грамматическими ошибками, не обращая внимания ни на какие литературные законы… В издательстве в целях экономии сидит один редактор, который за неделю пропускает по сорок романов.

Записывайте, это очень важно:

Трагедия – когда обе стороны правы.

В доперестроечную эпоху редактору давался один роман на три-восемь месяцев, в зависимости от объема. Круто? Понятно, что, даже будь современный редактор в самом деле грамотным, он все равно не в состоянии вы­ловить все грамматические новации нынешних авторов бестселлеров. Хотя, если честно, это и верно.