Юрий Никитин - Как стать писателем (2-е изд.)

Все бы терпимо, если бы в литературе было бы так же просто, как в математике. Там складывай хоть две и две спички, хоть два и два небоскреба – все равно четыре, а вот в литературе, как уже говорил, не все так заметно нетренированному глазу.

И потому начинающий автор, начитавшись этих разнообразных пособий, выбирает те советы, которые ему больше льстят, или те, которые проще выполнить.

Увы, далеко уходит тот, кто решает трудные задачи, а не простенькие.

Похоже, я незаметно перехожу на более накатанную дорожку, которую предпочитает абсолютное большинство критиков, редакторов и рецензентов. То есть начинаю говорить о языке, о его шлифовке и выкладываю один за другим примеры, как именно шлифовать фразы.

Все верно, это необходимо, но не потому ли все мы, знающие и умеющие, предпочитаем говорить новичкам именно о языке, что здесь доказать все достаточно легко? К примеру, если говорю, что 2 ґ 2 = 4, то легко могу доказать справедливость этой формулы, складывая прямо перед вами хоть спички, хоть бутылки из-под пива, хоть стулья. А вот с формулой посложнее этот номер не пройдет, здесь увязнешь в объяснениях, что такое m в третьей степени, и почему t, и почему в третьей, и почему вообще.

Так и язык, в нем очень легко замечать легкодоказуемые ошибки. Даже самый самовлюбленный автор, который уверен, что все идиоты, только он гений, вынужден бывает признать хотя бы сквозь зубы, что да, здесь он не совсем точно написал слово или не убрал сорняк.

А вот когда поднимаемся на следующий этаж, где темы, идеи, образы, характеры, индивидуализация речи, здесь не то что тушуемся, а заранее готовимся к тому, что не поймут, начнут спорить, доказывать, что это мы ни хрена не понимаем в искусстве, что здесь так и задумано, чтобы вызвать смутные, но ясные и даже четкие ассоциации на асимметричность симметрии трансцендентальных образов… и еще какую-нибудь заумную чушь, которой обожают прикрывать пустоту многие… не скажу обязательное «бездари», а просто – многие.

И потому, когда заранее знаешь, что почти все сказанное уйдет в пустоту, да еще и облают в ответ, назовут дураком, который ни черта не понимает в искусстве, а еще учить берется, то и сам себе говоришь: а на хрена? Буду давать материал только тот, который способны понять. Ведь даже его способны усвоить далеко не все, большинство из пишущих все равно упорно оставляет «он кивнул своей собственной головой в знак согласия» и «сунул свою руку в свой карман», отстаивая индивидуальность стиля!

Потому здесь о темах, идеях и прочих обязательных вещах несколько меньше, потому что умному достаточно, а дурак будет кричать, что заплатил за лишний объем книги и что нужно выжать воду (а для него все, что непонятно, – вода), а для него издать брошюрой за рупь пучок.

Еще раз про негров.

Бред это все. Нет никаких негров. Вообще не бывает. В том, общеупотребительном значении, как любят употреблять сплетничающие обыватели. Я уже писал выше (или ниже, не помню), почему это все брехня. А тут случайно наткнулся на старого автора, книжками которого зачитывался в детстве, и снова вспомнил эти слухи.

Понсон дю Террайль! Когда он появился на литературной сцене, маститый Александр Дюма признал себя побежденным. Понсон дю Террайль писал, как говорится, у всех на глазах, и хорошо известно, что за два года написал шесть­десят великолепнейших романов, которые принесли ему десятки миллионов читателей, славу, деньги, но главное… писал все сам, без помощников и секретарей, писал простым гусиным пером, а не набивал тексты на компьютере!

И вот вспоминаю то один литературный слушок, что на Дюма работали негры и что он сам не узнавал свои произведения, то другой, ради интереса покопался в архивах и… не отыскал ни одного подтверждения, чтобы на Дюма работали негры. Ни единого. Ни даже косвенного. Если не считать тупого обывательского: «…ни один человек не может написать столько». Мол, я не могу, значит – и другой не может. Интересно, а штангу в двести кэгэ этот обыватель поднимет?

Все это зависть дрянных людишек к более работоспособным. Конкурировать ни в качестве, ни в количестве, ни вообще ни в чем не могут, но и признать свое ничтожество трудно, надо же перед забитой женой и детьми ходить гоголем, вот и распускают слухи. И находят утешение, что, мол, зато мы неграми не пользуемся, мы – честныя…

Пока вы еще не такие – надеюсь! – работайте на литературной ниве так, как пахали бы на заводе в цехе. Полную смену. Желательно – без долгих перекуров. И успех придет.