Т Чернышева - Человек и среда в современной научно-фантастической литературе

В повести О. Ларионовой "Леопард с вершины Килиманджаро" экспериментальный корабль "Овератор", который должен был утвердить окончательную победу человека над пространством, прорывает не пространственный, а временной барьер и устремляется в будущее. Двигаясь не в пространстве, а во времени, он проник на несколько десятилетий вперед и, вернувшись, привез для каждого из живущих на Земле людей дату его смерти. Человек, знающий день своей кончины, - это уже другой человек. Так возникает целый ряд этических проблем и конфликтов, "чисто человеческих", но выходящих за сферу отношений личности и общества, по-новому встает древняя тема борьбы с судьбой. Проблема рока, предопределения, так или иначе затрагивается во всех повестях и рассказах, посвященных времени. Предположение фантастов о том, что между прошлым и будущим, возможно, существуют какие-то сложные, во всяком случае, не односторонние связи, заставляет их снова и снова возвращаться к этим вопросам, рассуждая о том, что "вчерашний день существует... Точно так же, как завтрашний" [Конрад Фиалковский, Пятое измерение. Сборник научно-фантастических рассказов. М., "Мир", 1966, стр. 127], что прошлое можно формировать подобно будущему.

За последнее время все чаще писатели-фантасты изображают замкнувшуюся цепь времен, когда очень трудно отделить причину от следствия, понять, что чему предшествует - будущее прошлому или прошлое будущему. Таков "Хроноклазм" Д. Уиндема, где эта цепь замыкается письмом, посланным героем в будущее. Таков роман А. Азимова "Конец Вечности", сюжет которого построен на том, что герой пытается разомкнуть круг, созданный Вечностью, вернуть Реальность в ее естественное состояние.

Другой аспект современной постановки этой проблемы связан с успехами биологии, с изучением наследственности. Весь человек, от формы носа и цвета глаз до характера и темперамента запрограммирован уже в первоначальной клетке, из которой он развивается, а характер определяет поступки, всю логику его жизни. Это не что иное как проблема судьбы на вполне современном "молекулярном уровне". И снова неизбежно возникает желание побороть судьбу, не согласиться с природой. Д. Биленкин в рассказе "Ошибка" пытается противопоставить судьбе, природе, обделившей героя поэтическим талантом, волю человека, но в такой борьбе человек слеп; и, как в древних трагедиях, пытаясь преодолеть судьбу, он идет ей навстречу. Недаром Д. Биленкин кончает рассказ только выражением сомнений. Другие писатели в решении этой проблемы опираются не на слепую волю, а на знание человека. Так, Г. Гор в повести "Странник и время", И. Росоховатский в повести "На Дальней" рисуют разумных существ, научившихся перестраивать свою структуру, "пересоздавать" себя.

И здесь возникает еще одна проблема. "Вернув" человека в природную среду, научные фантасты пытаются определить границы проникновения человека в нее, найти иные формы взаимоотношения с ней мыслящего существа. Неоднократно в научной фантастаке высказывались мысли о том, что развитие жизни возможно не только на углеродной, но и на кремниевой основе, что жизнь может существовать в иных температурных пределах, чем мы это представляем. Гордон Джайлс изображает дракона, абсолютно неуязвимого для земного оружия, живущего на обращенной к Солнцу стороне Меркурия, где кипят озера расплавленного металла ("На Меркурии"). Герой рассказа Ст. Лема "Правда" узнает страшную истину: белковая жизнь родилась на тепловых окраинах вселенной подлинная жизнь, по-настоящему отточенный инструмент мысли существует в мирю недоступных человеку температур и немыслимых скоростей. Об этом же говорит и А. Кларк в изящном рассказе "Из солнечного чрева": там, в недрах звезд, быть может, живут разумные существа, возможности мышления которых мы даже не в силах представить, ибо наша собственная мысль движется со скоростью черепахи. А Ф. Хойл в повести "Черное облако" рассказывает о встрече людей с жителем межзвездных пространств, который с трудом мог поверить, что на планете существует разумная жизнь - настолько малы были, с его точки зрения, возможности существ, выросших в тепличной атмосфере, прикованных к крохотному участку вселенной.

Во всех этих и десятках других повестей и рассказов, разных по мастерству, по художественному совершенству, кроме вполне понятной мысли о скудости и относительности наших знаний о вселенной, скрыта и другая - о слабости, хрупкости человеческого организма, об ограниченности чисто физических возможностей, отпущенных человеку природой.