Сергей Кремлев - Кремлевский визит Фюрера

— Сегодня, господин Гитлер, Германия ориентируется на Японию. Что ж, это ваше суверенное право, господин канцлер… Однако нам кажется, что не стоит игнорировать Китай… Да, сегодня Китай слаб. Но в самой его слабости скрыто доказательство его силы… Почему слаб Китай?

Сталин посмотрел на Молотова, как учитель на школьника, адресуясь, как будто к нему, но ясно было, что ему важен один слушатель. И этот слушатель был внимателен, а Сталин говорил ему:

— Вспомним историю вашей страны. Германия — в потенциале великая держава — долгое время не играла той роли, которую заслуживал ее народ… Почему? Потому, что она была раздроблена… И ее била Франция. Но пришел Бисмарк, и объединенная Германия начала бить Францию.

— Прекрасно! — вырвалось у Гитлера.

А Сталин, улыбнувшись в очередной раз, заявил:

— Мне кажется, что противостояние Китая и Японии — это азиатский вариант противостояния Германии и Франции. И сходны тут судьбы Германии и Китая…

Гитлер хотел возразить, но Сталин жестом попросил подождать и ответил на невысказанный вопрос:

— Я отношусь к Японии с уважением, господин канцлер, и желаю ей добра. Да, Япония обуреваема идеями гегемонии… Китаю до этого очень далеко — его задача понятна. Но Китай — это пространства, это рынок для машин и заводов, это — сырье. Мы хотим сильного и независимого Китая, потому что такой Китай будет нуждаться в сильной внешней поддержке для своего внутреннего роста… Китай будет стоять перед выбором друга: мы или США. Мы предлагаем вам объединиться в нашей борьбе за Китай…

— А Япония? Какой вы видите ее судьбу?

— Япония? Япония вполне может иметь с нами хорошие отношения уже потому, что она имеет плохие отношения с Америкой… Но давайте, господин рейхсканцлер, подождем с Японией, с Индией… Если мы покончим с Англией, то…

Гитлер слушал, увлекаясь все более и более… Обычно он предпочитал собственный монолог, но Сталин без малейшего нажима заставил слушать себя. Гитлер и слушал, а Сталин предложил:

— Мы готовы вам здесь помочь, и помочь крепко, но для этого надо хорошо подготовиться. Сегодня мы готовы вести большую войну… — Сталин помолчал, а потом твердо пояснил, — но лишь оборонительную. А для того, чтобы мы совместно разгромили Англию в Европе и тут же могли наращивать движение на Ближний Восток и в Индию, нужны иные силы… Причем мы можем идти в Индию лишь как освободители ее от англичан, а не как ее завоеватели. Ведь независимая Индия — это хорошо для нас с любой точки зрения. Да и для вас, по-моему, тоже…

Сталин умолк… Гитлер — да и не он один — ждал итога, и Сталин подытожил:

— Господин Гитлер! Давайте подождем до 1942 года… Я предлагаю отвести ваши войска к западным границам генерал-губернаторства, а мы готовы оттянуть в глубь страны свои… Уж очень много их начинает скапливаться по обе стороны границы. Кому от этого выгода — Черчиллю? Рузвельту?

Все, сказанное Сталиным, было так неожиданно, реагировать на него было так непросто, что фюрер ухватился за последнюю фразу и спросил:

— А кстати, что вы можете сказать об Америке, герр Сталин?

— Мы не против США… И не стоит вносить тут идеологию. Ленин говорил о капиталистах США примерно так: пусть они нас не тронут, а мы их не тронем… И этот подход мне кажется верным не только для США… России нужен мир, господин Гитлер… Уверен, что мир нужен и Германии… Но за мир иногда надо и повоевать…

В комнате на мгновение повисла тишина, а потом фюрер предложил:

— Герр Сталин! Я услышал от вас так много неожиданного и интересного, что надо хорошо обдумать — как нам решать конкретные задачи текущего дня…

Сталин кивнул, соглашаясь…

— Я буду думать над этим, и у меня есть к вам вопросы… Как я понимаю, есть вопросы и у вас ко мне.

Сталин снова кивнул.

— Но сейчас я хотел бы спросить о деле абсолютно конкретном…

— Я вас слушаю…

Гитлер откашлялся и сообщил:

— В феврале 38-го года вы закрыли наши консульства в Ленинграде, Харькове, Тбилиси, Киеве, Одессе, Новосибирске и Владивостоке. Можно ли дружить, если совершенно не знать друг друга? Риббентроп мне жалуется, что все, что он может узнать о России, кроме репертуара московских театров, которые посещает Шуленбург, это информация ежемесячного дипкурьера из Берлина в Токио и обратно… То, что он докладывает, это все, что нам известно о России вне Москвы… Вряд ли это нормально. Много ли увидишь из вагонного окна?

Сталин прекрасно понимал, что одним дипкурьером перечень информаторов фюрера на исчерпывается, однако виду не подал и сказал: