Леонид Млечин - Железный Шурик

Но на Старой площади Шелепин проработал всего несколько месяцев. Двадцать пятого декабря того же пятьдесят восьмого года, когда Александру Николаевичу было всего сорок лет, он совершенно неожиданно для себя перебрался со Старой площади на площадь Дзержинского, чтобы возглавить Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР. А его место в аппарате ЦК занял Семичастный.

Первым председателем созданного в начале пятьдесят четвертого года Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР стал генерал-полковник Иван Александрович Серов. Этот вопрос решался на заседании президиума ЦК восьмого февраля пятьдесят четвертого года.

Кандидатуру Серова отстаивал Хрущев. Другие члены президиума серьезно критиковали Серова.

Каганович образно сказал, что «Серов жидковат, но может уплотниться». Микоян добавил: «способный, но легковат».

Министр внутренних дел Круглов отметил, что Серов «не всегда доводит дело до конца, должен быть более вдумчивым».

Заместитель главы правительства Первухин заметил, что Серов груб, любит изображать большого начальника и при этом немножно подхалим. Но развел руками:

— Лучше Серова сейчас не найти.

Секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов напомнил, что Серов ретиво выполнял указания Берии и вызывал к себе секретарей обкомов, то есть свысока относился к партийным органам, ставил органы над партией.

Резко против кандидатуры Серова возражал секретарь ЦК Николай Николаевич Шаталин, отвечавший за кадры, человек Маленкова:

— Я не голосовал бы за Серова. В аппарате отзыв плохой. Малопартийный, карьерист, держит нос по ветру. И натаскал трофейного имущества из Германии.

Шаталину недолго осталось работать в ЦК, на следующий год Хрущев отправил его подальше от Москвы — первым секретарем Приморского крайкома, а в шестидесятом году спровадил на пенсию.

Выступление Шаталина не изменило настроений членов президиума ЦК. Каким-то образом Хрущев убедил председательствовавшего на президиуме Маленкова поддержать кандидатуру Серова. Тот внушительно сказал:

— Серову можно доверять.

Вопрос был решен.

Почему Хрущев настоял на кандидатуре Серова? Никита Сергеевич имел все основания считать Ивана Александровича своим человеком. Второго сентября тридцать девятого, на следующий день после начала Второй мировой войны, Серова назначили наркомом внутренних дел Украинской ССР. В Киеве жизнь связала Серова с первым секретарем ЦК компартии Украины, первым секретарем Киевского обкома и горкома партии Никитой Сергеевичем Хрущевым.

После ареста Берии и его подручных Хрущеву нужно было на кого-то опереться в госбезопасности. Он выбрал Серова, которого хорошо знал. Поддержка со стороны госбезопасности была очень важной для Хрущева, поэтому и держал на Лубянке лично преданного ему человека.

Через год после назначения председателем КГБ Хрущев присвоил Серову звание генерала армии, в честь пятидесятилетия наградил еще одним орденом Ленина.

По мнению историков, Серов провел чистку архивов госбезопасности в первую очередь от наиболее одиозных материалов, компрометирующих партию и правительство.

В первую очередь исчезли документы, которые свидетельствовали о причастности Хрущева к репрессиям. Поэтому Никита Сергеевич и решился подготовить и произнести знаменитую антисталинскую речь на ХХ съезде. Помимо его очевидного желания сбросить груз прошлого и освободить невинных людей, эта речь играла и сугубо прагматическую роль — подрывала позиции его соперников: Маленкова, Молотова, Кагановича, чьи подписи на расстрельных документах сохранились.

Анастас Иванович Микоян, вспоминает, что когда речь заходила об участии Серова в репрессиях, Хрущев защищал его, говоря, что тот «не усердствовал, действовал умеренно». У Микояна иное объяснение: «Скорее всего, поскольку Хрущеву самому приходилось санкционировать аресты многих людей, он склонен был не поднимать шума о прошлом Серова. Это, возможно, хотя точно сказать не могу».

Председатель Комитета партийного контроля Николай Михайлович Шверник представил Хрущеву документы о том, что Серов после войны вывез из оккупированной Германии огромное количество имущества. Но Хрущев склонен был ему все прощать:

— Нельзя устраивать шум. Ведь многие генералы были в этом грешны во время войны.