Генри Олди - Что наша жизнь? – игра…

Да, Шварц однажды сказал: "Стыдно убивать героев только ради того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных." Но тот же мудрый сказочник заметил: "И в трагических концах есть свое величие. Они заставляют задуматься оставшихся в живых." Вот ведь парадокс: и то правда, и это истина! В финале романа "Нам здесь жить" страшные, болезненные ощущения Алика Залесского, который не в состоянии спасти своих друзей, ибо такова логика происходящего – наши ощущения. Это мы тянули героев обратно к жизни, тянули изо всех сил, по сто раз переписывая последние части… но сюжет пружинил, история сопротивлялась, и слова выскальзывали из пальцев.

Но все-таки удалось оставить последний листок, от которого все зависит, на "шаткой границе огня и грязи."

Куда его, этот листок, подтолкнет ветер – в грязь или в огонь! – зависит только от читателя. Если ему, читателю, больно за судьбы героев, если он страстно хочет переписать, переделать, оставить в живых, воскресить, превратить трагедию хотя бы в драму! – ветер становится сильнее.

И огонь, чистое пламя, все ближе.

Но когда летят письма с требованием немедленного продолжения, продолжения светлого и полного оптимизма, где все воскреснут и получат по сладкой пилюле! – вот тут-то ветер ослабевает, и грязь подступает со всех сторон.

Оставшиеся в живых, давайте задумываться!..

В этом надежда.

Скажем крамолу: создать собственный, абсолютно оригинальный мир невозможно. Нельзя выйти из границ собственных представлений. Вся европейская мифология не смогла придумать кенгуру, а кентавр – всего лишь человек плюс лошадь. Даже придумай автор планету У или Новое Средиземье, зеленое солнце и четыре луны, аборигенов с тремя ногами и пятью руками, альтернативную географию и этнографию – это все равно будет переработанное отражение мира, в котором живет автор. Мы пишем про "здесь и сейчас", про нас с вами, просто всякий раз ставим спектакль в новых декорациях, с новой музыкой, новым гримом и освещением… А актеры – вот они. Мы с вами. И сцена – здесь. Когда обиженный сверстниками подросток погружается в мир Говарда, ощущая себя Конаном-варваром, способным отомстить обидчикам – он никуда не уходит. От себя не убежишь. И книга Говарда, и мечта о Конане – тоже здесь. Творчество – не мечта дезертира, а особый угол мировосприятия.

Идеальных миров было придумано множество. Город Солнца, коммунистический рай, Эдемский сад… И почему-то жизнь там обычно заканчивается изгнанием, большой кровью или истреблением инакомыслящих. Нет, мы не хотим жить в идеале. Давайте обустраивать свою жизнь здесь, и тогда не понадобится мысленно сбегать в утопию. Нас вполне устраивает мир, в котором мы живем. Если не нашел места здесь, где довелось обретаться, не найдешь его в любом другом мире – книжном, выдуманном, параллельном, перпендикулярном…

Мы живем здесь и сейчас, и здесь мы чувствуем себя дома. Убеждены, что и так живем в лучшем из миров. Просто не все это знают.

Но тогда встает вопрос: почему будни так часто опрокидываются в миф?

Мифология – попытка общекультурного контекста. Детская любовь к сказкам и легендам. Осмысление архетипов. Восторг перед яркостью новорожденного мироздания. Живые, зримые герои, которым мимо воли начинаешь сочувствовать и сопереживать. Неразгаданные тайны. И еще много причин самого разного толка.

Мифология – робкое желание прикоснуться к вечности. И наступившая однажды ясность понимания: изо дня в день Одиссеи уходят на войну, рушатся Великие Бхараты, Олимпийцы принимают судьбоносные решения, не спросясь простых смертных, а простые смертные штурмуют небо. Изо дня в день. Многие тысячи лет.

Мифология – среда обитания. Мы живем в хитросплетении мифов, называя их наукой, историей, религией, бытом и способом существования. Мы знаем битву на Чудском озере по фильму Эйзенштейна, биографию Чапаева – по фильму братьев Васильевых, функции организма – по брошюре "Чистка печени в домашних условиях", быт древних греков – по мультикам Диснея…

Мифология – полифония, многоголосье существования. Увлекательная история, за которой прячется сакральный смысл. Боевик, скрывающий трагедию личности. Приключения, в которых дышит судьба. Обыденность, скрытая в героике.

Миф – это "всегда и везде", заключенное в "здесь и сейчас".