Л. Феоктистов - Оружие, которое себя исчерпало

Сейчас распространилось много версий и откровенных домыслов о том, как проходили учения, какая обстановка была в так называемом эпицентре взрыва и кто там оказался первым. Я говорю „ в так называемом эпицентре “ потому, что никакого ярко выраженного эпицентра не было: как и планировали, огненный шар не коснулся земной поверхности. А вот в той самой точке, которая предположительно находилась под центром огненного шара, первоначально побывали только Малышев, Щёлкин и я, да ещё экипаж танка, переоборудованного под дозиметрический пост.

Я помню, как выбрался на броню, но на землю спускаться не стал, подумал: нацепляю на сапоги радиоактивной пыли, а они у меня одни… Малышев спешился, походил около танка — видимо, у него было во что переобуться… Мы вернулись через несколько минут, разведчики доложили радиационную обстановку, и только после этого двинулись войска, — закончил свой рассказ Алфёров.

Владимир Иванович был человеком образованным и весьма осведомлённым — в 60-е годы работал заместителем Славского в Минсредмаше. Но, возможно, и он не всё знал. Как мне самому недавно стало известно, В.А. Малышев умер в 1957 году от острого лейкоза.

* * *

В сравнении с первыми образцами ядерного оружия современные „изделия“ достигли очень высокой степени совершенства. Удельные характеристики, прежде всего по параметру „мощность — вес“, выросли в сотни раз.

И это неудивительно. За полвека в нашей стране проведено в общей сложности около тысячи испытаний. Нельзя сказать, что на этом пути всё было гладко. Случались и разного рода отказы — по причинам физическим и техническим, понятные и не разгаданные до конца. Впрочем, как и при всяком развитии техники, успех всегда сопряжён с риском.

Помню, как после одного отказа меня с пристрастием допрашивали в „органах“: кто виноват? Я спокойно отвечаю:

— Никто. Или считайте, что я. Только это не тот случай, когда надо искать виноватых. Вот если из раза в раз тютелька в тютельку — тогда другое дело…

— Как вас понимать? — спрашивают.

И тогда я выдаю залп „тяжёлой артиллерии“:

— Как считает товарищ Сахаров, неудач может быть до тридцати процентов, — эти слова я в самом деле слышал от А.Д. — Значит, вы в поиске, не боитесь смелых решений, а иначе — перестраховка, очковтирательство, нет движения вперёд…

Касаясь этой темы, должен признать и другое: частота и общее количество испытаний не всегда диктовались соображениями научного плана и пожеланиями со стороны конструкторов. Большое значение имел соревновательный момент: внутренний — во взаимоотношениях Арзамаса-16 и Челябинска-70 , и внешний — по отношению к американцам. При этом всегда во внутренней пропаганде преувеличивались достижения американского конкурента. Военные, ссылаясь на якобы достоверные данные, выдвигали новую задачу, которая поначалу казалась невыполнимой, затем, как ни странно, всё же находила решение. Но были и свои издержки от такого рода „заимствований“. Характерный пример — эпопея с нейтронной бомбой (об этом рассказ впереди) .

Атомная бомба обладает многими факторами поражения: ударная волна (механическое действие) , свет (пожары) , проникающее излучение в виде нейтронов и гамма-лучей, радиоактивность. В той или иной степени, весьма ограниченно, ими можно управлять, усиливая какие-то из них, как правило, в ущерб другим.

Очень давно, например, речь шла о кобальтовой бомбе, с резко выраженной радиоактивностью (бомба окружается оболочкой из кобальта, который, подхватывая нейтроны взрыва, образует радиоактивный кобальт-60 с периодом полураспада пять лет) .

И я до сих пор не могу до конца разобраться, чего больше было в ажиотаже, поднятом вокруг нейтронной бомбы сначала американской стороной, а затем подхваченном советской печатью, — наивности, рекламы или умело поданной дезинформации.

Ещё один вопрос я должен упомянуть, поскольку он постоянно возникает. Речь идёт о ядерном терроризме. При этом почему-то всегда вспоминают „чемодан“, то есть переносимый вариант атомного оружия. Дискуссия, в своё время поднятая экологом Алексеем Яблоковым и бывшим секретарём Совета безопасности России генералом Лебедем, имела широкий резонанс. Дело в том, что эти в своё время приближённые к власти люди весьма осведомлены. Мне трудно поверить, что они просто-напросто стремились привлечь к себе внимание, выступая с заявлениями сенсационного характера. К примеру, А.И. Лебедь оперировал конкретными цифровыми данными, что может свидетельствовать о тщательном изучении вопроса, когда у него были для этого соответствующие властные полномочия. Он, в частности, сообщал о наличии 132 устройств подобного типа, уточняя при этом, что установлено местонахождение (принадлежность) лишь 48 „изделий“.