Л. Феоктистов - Оружие, которое себя исчерпало

„ В США есть физики, которые, по-видимому из-за недостатка информации, полагают, что советская бомба, испытанная 12 августа 1953 г., не была „настоящей“ водородной бомбой… Мощность заряда, испытанного в 1953 г., примерно в 20 раз превосходила мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму и имевшей такие же габариты и вес. Уже по этой причине испытанный заряд поднимал уровень ядерного оружия на новую ступень. Более того, схема этого заряда допускала создание водородной бомбы мощностью до одной мегатонны. Очень важным показателем испытанного заряда являлась его „термоядерность“, т. е. вклад собственно термоядерных реакций в полную величину мощности. Этот показатель приближался к 15 amp;ndash;20 процентам “ (II) .

Никто не сомневался в то время, что и дальше мы будем идти по своему, отечественному пути, развивая первый успех. Однако к концу 1953 года, в самый разгар эйфории и, казалось бы, вопреки логике, события стали стремительно развиваться совсем в другом направлении.

Такой поворот был неожиданным не только для меня. По-видимому, аналогичное ощущение испытывал и А.Д. Сахаров. Вот что мы находим в его „Воспоминаниях“:

„ Через несколько дней (после выборов в Академию наук в ноябре 1953 г. — Л.Ф. ) меня вызвал к себе Малышев и попросил представить ему докладную записку, в которой написать, как мне рисуется изделие следующего поколения, его принцип действия и примерные характеристики. Конечно, мне следовало отказаться: сказать, что подобные вещи не делаются с ходу и одним человеком, что необходимо осмотреться, подумать. Но у меня была идея, не слишком оригинальная и удачная, но в тот момент она казалась мне многообещающей. Посоветоваться мне было не с кем. Я написал требуемую докладную…

Через две недели я был приглашён на заседание Президиума ЦК КПСС…

Результатом заседания… были два постановления, вскоре принятые Советом Министров и ЦК КПСС. Одно из них обязывало наше Министерство в 1954 amp;ndash;1955 гг . разработать и испытать то изделие, которое я так неосторожно анонсировал. … Другое постановление обязывало ракетчиков разработать под этот заряд (подчёркнуто А.Д. Сахаровым. — Л.Ф. ) межконтинентальную баллистическую ракету.

Существенно, что вес заряда, а следовательно, и весь масштаб ракеты был принят на основе моей докладной записки. Это предопределило работу всей огромной конструкторско-производственной организации на долгие годы. Именно эта ракета вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли в 1957 г. и космический корабль с Юрием Гагариным на борту в 1961 г. Тот заряд, под который это всё делалось много раньше, однако, успел „испариться“, и на его место пришло нечто совсем иное… “

Из приведённых цитат становится ясно, что в конце 1953 года в СССР принимались необычайно важные военные решения на самом высоком уровне. Но, как теперь проясняется, они имели лишь косвенное влияние на реальное развитие последовавших вскоре событий. Почему? Что случилось за короткий промежуток времени конца 1953-го — самого начала 1954 года?

Запомнилось одно не совсем обычное совещание у руководства. Как я, тогда совсем „зелёный“, туда попал, не знаю. Скорее всего — по прихоти Я.Б. Зельдовича. Детали обсуждения стёрлись из памяти, но главный мотив, ради чего собрались, отчётливо запомнился. Речь шла ни много ни мало о том, чтобы прекратить всю предыдущую деятельность, включая „трубу“ и „слойку“, и переключиться на поиск новых решений.

— Зачем так резко? — подал реплику кто-то из присутствовавших. — Давайте развивать старое и искать новое…

— Нет-нет! — незамедлительно последовало возражение И.Е. Тамма, выраженное в энергичной форме и потому хорошо запомнившееся. — Человек консервативен. Если ему оставить старое и поручить новое, то он будет делать только старое. Мы должны завтра объявить: „Товарищи, всё, что вы делали до сих пор, никому не нужно. Вы безработные“. Я уверен, что через несколько месяцев мы достигнем цели…

Мудрый И.Е. Тамм оказался прав. Должен оговориться, что в то время мне очень нравился революционный характер совещания и последовавший затем бурный порыв. Понимание того, почему всё так обернулось, пришло гораздо позже, спустя десятилетия.

В какой-то момент „наверху“, видимо, поняли, что ни Зельдович со своей командой, ни Сахаров со своей не сделали того, что надо, и требуется решительный шаг. Прорыв, если хотите. Этот шаг и был сделан. Как — это другой вопрос.

Спустя некоторое время после „революционного переворота“ до меня дошёл слух, что радиостанция Би-би-си передала в общих чертах содержание состоявшегося совещания. Была ли такая передача на самом деле или всё это домыслы, искусственно возбуждаемые и направляемые на поддержание нашей бдительности, мне не известно.