Эхуд Ольмерт ответил отказом. Его вполне устраивало то, что победившие исламисты оказались заложниками своей собственной программы.
Новый палестинский премьер Исмаил Хания вынужден был оглядываться не только на партийную Хартию, но и на партийное руководство. Политбюро “Хамаса” по-прежнему возглавляет Халед Машааль, руководящий движением из Сирии. Даже в родной Газе Хания не считался номером один в хамасовской иерархии. Врач по профессии, он неожиданно выдвинулся наверх в ходе избирательной кампании. Видимо, массы разглядели в нём качества, необходимые народному лидеру. Но опыта и изворотливого цинизма, столь свойственного профессиональным политикам, ему явно не хватает.
В отличие от Ольмерта, с ходу отвергшего инициативу Хании, в Израиле (не говоря уже об остальном мире) было немало влиятельных людей, считавших, что с новым правительством можно договориться. Руководитель военной разведки еврейского государства Амос Ядлин заявил, что “Хамас” “намерен работать на долгосрочную перспективу, демонстрируя миру готовность к умеренности, а в ближайшее время сосредоточится на укреплении своих позиций во властных и силовых структурах” (NEWSru.com).
Ещё более определённо высказался бывший шеф “Моссада” Эфраим Халеви: “Не смотрите на заявления “Хамаса”, смотрите на то, что он делает: 18 месяцев назад “Хамас” объявил перемирие и с тех пор не совершил ни одного террористического акта против Израиля. Несмотря на отказ “Хамаса” изменить своё теологическое отрицание Израиля, Исмаил Хания… приказал своим министрам обратиться к практическому сотрудничеству с их израильскими коллегами” (“Файнэншл таймс”, 9.06.2006. Цит. по: Inopressa.ru).
Влиятельный американский политолог А. Янов прямо писал: “…Если не требовать от лидеров “Хамаса” невозможного (во всяком случае сегодня)… остроту ситуации вполне можно нейтрализовать. Продлив, например, нынешнее перемирие “Хамаса” с Израилем, как предложили, между прочим, сами “реалистические” лидеры “Хамаса”. Или сформировав нейтральное “техническое” правительство, как опять-таки предложили хамасовские политики” (“Независимая газета”, 21.02.2006).
Наиболее авторитетным в этом международном хоре голосов было мнение российского президента Путина, сразу же после выборов пригласившего Халеда Машааля в Москву для переговоров. Российская сторона пояснила: “С ним нужно работать” (NEWSru.com).
Оживлённо обсуждая это заявление, западные обозреватели напоминали, что когда-то и Ясир Арафат отказывался признать еврейское государство. Причём обосновывал это не столько идейными, сколько тактическими соображениями. “В одном из интервью, — припомнил корреспондент Би-би-си, — Арафат откровенно говорил: признание Израиля — мой единственный козырь в этой игре, я его так просто не отдам” (ВВСRussian.com).
Хания наверняка тоже рассчитывал на некие предложения Израиля, о чём не обинуясь говорили члены хамасовской делегации во время визита в Москву (“Время новостей”, 1.03.2006).
Почему же Ольмерт закрыл перед ним саму возможность политического торга? Ответ может быть только один. Израилю н е н у ж е н мир с Палестиной. Потому что ему н е н у ж н а независимая Палестина.
В этом легко убедиться, проследив историю переговоров между ООП и правительством Израиля по поводу взаимного признания. В сентябре 1993 года Ясир Арафат и Ицхак Рабин подписали в Вашингтоне “Декларацию принципов о временных мерах по самоуправлению”. Палестинцы признавали за Израилем право на существование, а Израиль принимал на себя обязательства содействовать поэтапному созданию государства Палестина. Первым шагом должно было стать образование Палестинской автономии, а весь процесс планировалось завершить в течение пяти лет (здесь и далее: Wikipedia).
За эту договоренность радикальные раввины наложили на Рабина ритуальное проклятие. 4 ноября 1995 года премьер был убит еврейским националистом.
В начале 1999 года палестинское руководство под давлением Запада и Израиля приняло решение не объявлять о независимости в день окончания переходного периода. В сентябре 1999 года на встрече Ясира Арафата с новым израильским премьером Эхудом Бараком договорённость об окончательном определении статуса палестинских территорий была перенесена на сентябрь 2000-го.
Незадолго до истечения этого срока лидер израильских правых Ариэль Шарон организовал расчётливую провокацию: совершил восхождение на Храмовую гору. Российскому читателю, не отягощённому длительной политической памятью, это ни о чём не говорит. Но арабская улица помнила о роли Шарона в расправе над палестинскими беженцами в лагерях Сабра и Шатила 16 сентября 1982 года. Появление “кровавого мясника” в месте, священном для мусульман, взорвало ситуацию. Началась интифада.
Читать дальше
