Смысл столь же исчисляем, как и отклонение светового луча в гравитационном поле. Апелляция к Смыслу не должна и не может отвергаться как пристрастие к вненаучным построениям. Изучающая Смыслы герменевтика не менее строгая наука, чем квантовая теория поля. Отбрасывание невещественных аспектов человеческой реальности — это не признак причастности к рациональной и скептической современности. Это признак гуманитарного невежества, ложно понимаемой материалистической доктрины, признак оторванности нашей страны от стремительно развивающейся гуманитарной научности конца ХХ века. Именно этот отрыв, кстати, и привел к той политике, горькие плоды которой мы сейчас вкушаем.
Не извлечь урок из случившегося, еще раз с пренебрежением отвергнуть Сложное, заявив, что все оно “от лукавого”, могут только силы, несущие на себе отпечаток мертвой обреченности. Это для них бытие меряется “надутостью” Существования, оторванного от Смысла. И как бы эти силы ни называли себя — коммунистами, демократами или националистами, — это все равно силы мертвенные и уходящие. Лишь Мертвое может радоваться тому, как раздувается Труп Существования, и видеть в этом раздувании чуть ли ни симфонию Бытия.
2. ИНАКОВОСТЬ
Россия устроена иначе. Иначе понимает она Бытие, иначе понимает (и осуществляет!) Спасение. Эта инаковость не связана с одной только религиозной эпохой.
Хотя, конечно, роль Православия в этой инаковости смыслового существования Российского Целого огромна и непреложна. Принципы понимания догмата о Троичности значат больше для вскрытия тонких закономерностей нашей бытийной субстанции, включая и субстанцию политическую, чем постоянно муссируемые агитационные отсылки к химерическому благополучию, которое уходит от нас тем дальше, чем больше о нем “камлают” на всех политических перекрестках. Наше Бытие слишком прочно связывают Жизнь и Спасение. Отбросить Спасение и оставить “жизнь как форму существования сытых тел” — это значит убить Жизнь, убить страну, убить общество.
Знаменитое Филиокве — дискуссия об исхождении Святого Духа — многое заложила в русском понимании неотделимости Существования и Смысла, усилив неразрывность Троичности, отбросив то “субъект-объектное” разделение, которое на самом деле кодифицирует формула “и от Отца, и от Сына”. У нас нет того превознесения Сына, к которому гордо апеллирует западный гуманизм, обвиняя Православие в косности, проявленной на Флорентийском соборе. А в этой “косности” обнаружилось интуитивное предвидение того, что раскол слитости земного и неземного начнется формулой Филиокве, расщепляющей Триединство на два Источника и исходящее от этих двух Сообщение.
Следом за таким расщеплением начинается эрозия “нездешне-здешнего”, “смысло-существовательного” единства. В “трещину” Филиокве начинает вползать догмат о чистилище — об экстерриториальном пространстве, которое как бы и не принадлежит Смыслу и Антисмыслу, являясь в этом случае “концентратом” Существования как такового. Отсюда уже лишь один шаг до протестантского отбрасывания сферы Смысла в бесконечную даль, один шаг до разрыва Смысла и Существования, до безблагодатности Бытия. Сделали этот шаг — следующий неизбежно ведет к чистой апологетике Существования, к тому, что грубо и ложно именуется материализмом.
Цепь этих шагов образует тонкую, но непреложную основу того, что называется “Большой Модернизацией”. И это разделение началось не в 17-м и 18-м веках! Оно имеет тысячелетнюю историю, записанную в ядре культуры. Это адресует и к дохристианскому, и к постхритианскому (коммунистическому) этапу жизни России, развития ее смысло-существовательной целостности. Здесь (как и на Западе, выбравшем Большую Модернизацию) есть то Единство, в котором эпоха доклассических религий, эпоха религиозной классики и эпоха как бы отброшенной религиозности соединены в единое целое.
В этом неумолимом, объективном, записанном смысловыми знаками на кодах культуры Тонко-Реальном, адресующем не к вере, а к современной гуманитарной научности, — свидетельство принципиальной немодернизируемости Российской действительности. Глупо и преступно именовать ее “контрмодернизационностью” или неисправимой реакционностью. Глупо и преступно видеть в ней презумпцию “исторической виновности” России, ее антизападности.
Глупо и преступно это всегда — и в эпоху Де Кюстина, и в эпоху Янова и Бжезинского, и в эпоху Отрепьева, и в эпоху, когда генерал “упал-отжался” начинает рассуждать о столетиях зла, сконцентрированных в Кремле. Глупо и преступно говорить о “варварской Московии”, предательски объявлять ялтинского союзника “империей зла”, “криминально демонизировать” нынешнюю, кризисную, как никогда, российскую действительность.
Читать дальше
