О положении в деревне тех лет есть хорошая повесть А. Жукова, которая дала название всей последней его книге - “Вечерний благовест, или Реквием по Берёзовке”. Честнейшая, как вздох матери.
Но вредоносную чиновную систему А. Жуков основательно высек в романе из четырёх повестей - “Судить Адама!” Жаль, что этот роман не поместился в последнюю его книгу. Великоват он по объёму, к тому же и критикуется в нём система покойного теперь Советского Союза, о котором сейчас жалеет не только автор. Как говорится, что имеем, не храним, потерявши - плачем. Но ведь критика была с расчётом на исправление недостатков, с надеждой на улучшение всей той советской системы, которая действовала больше семидесяти лет. То есть мы, весь народ, и в первую очередь русский народ, ратовали за конструктивную перестройку, за совершенствование уже улучшенной нами системы, а не за её снос и жульническую подмену воровской системой капитализма. Да ещё капитализма дикого, разбойничьего, безоглядного!
Буйная, в рубашках расшитых и платьях расписных, песенная, танцующая, удалая, - где ты, сельская Рязанщина? Где твои крылатые кони, что ликованием победным над нищетою и страданиями пронеслись? Где мои уральские горные казачьи хутора? Где сыновья сосновых и кедровых изб, широкооконных, с белыми ставнями, парящими в синеве белыми лебедиными стаями, где они?
Прав Анатолий Жуков, говоря: “В Выселках он оказался случайно. Ехал повидать родное село, а оно пропало. В автобусе колхозники смеялись: когда хватился! Да из твоей Берёзовки Ванька Карась второй уж год как в татарский Кубан переселился. Последний берёзовский житель. Покуковал в одиночестве полтора года, надоело. Где ты был?” Гость, выселковец, стушевался.
Да, где ты был? Где мы были? Что это - равнодушие русское? Или это - трусость человеческая? Молча согласились на разорение, на полное истребление родного хутора и родной деревни, родного села и родной станицы?
Я читаю “Вечерний благовест, или Реквием по Берёзовке” и нахожу у писателя-волгаря наши сугубо, кажется, уральские разбитные частушки, что подтверждает - Урал заселялся всеми народами, всеми племенами России, всеми краями России поднимался и креп.
Ах, дед бабку
Завернул в тряпку,
Поливал её водой,
Чтобы стала молодой.
Надо же, дошли, на танках победно догремели до Берлина, а родное село провокаторам на разорение сдали? Поэт Николай Некрасов точно подсказал: на место сетей крепостных люди придумали много иных… Но… где ты был? Где мы были?
Анатолий Жуков - секретарь Московской писательской организации, ведёт отдел прозы, главный отдел знаменитого журнала “Новый мир”. Анатолий Жуков - директор самого авторитетного издательства Союза писателей СССР “Советский писатель”, выпускавшего более 500 названий в год.
О!.. Где же мы были, когда её, краснознамённую, сшибали с ног у Дома Советов ельцинские боевики, где, ну, где же мы были?.. Вот и Анатолий Жу-ков постарел. Я постарел. Сидим у него за столом. Писателю талантливей-шему - 75. Эх, 75 лет - такому красивому, такому вдохновенному, такому сверкающему знатоку и природы русской, и слова русского, и народа русского, разбазаренного по всем государствам планеты, такому страдальцу, ну, где мы, где?!.
Тот ураган прошёл. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.
Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница - бревенчатая птица
С крылом единственным - стоит, глаза смежив.
Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
Не об Анатолии Жукове ли сказал Сергей Есенин, не о нашем ли с Анатолием, с братьями Сафоновыми, с Николаем Рубцовым и Владиленом Машковцевым, Борисом Примеровым, поколении? А вдруг - каждое поколение в России, и после нас, как Сергей Есенин, встретится с чёрным разорением отчего края? Кто это делает и где, где мы с вами?
Рязанцы Валентин и Эрнст, братья Сафоновы, я, уралец, Николай Рубцов, вологжанин, Жуков, волгарь, встречаемся утром - в столовой, днём - в перерывах между лекциями, вечером - в общежитии, машем руками, говорим, спорим, слушаем друг друга. Не всё и не везде тогда было плохо.
За 20 копеек - сытный обед. За 2 копейки - газета. За 5 рублей - ресторан. За 11 рублей - туфли. За 9 рублей - рубашка. За 65 - костюм, и за 53 копейки - модный галстук. Жить можно в Москве, а на моём или на хуторе Рубцова скучновато и голодновато. Жуков прав. И братья Сафоновы правы: ни село, ни город не должны вниз сталкивать родной народ, заботящийся о земле, о России.
Читать дальше
