3. Евреи принципиально не признаются гражданами России и рассматриваются в качестве временных и нежелательных иностранцев.
19. ПЕЧАТЬ
1. Старый правящий слой, по отсталости своей, совершенно выпустил из своих рук такое мощное орудие воспитания нации, как печать. За единичными исключениями, на стороне правительства стояли только бездарные и казенные официозы. На стороне либерально-революционной стояла почти вся русская печать – которая к тому же переживала процесс полного захвата ее еврейством. Советское правительство оказенило вообще всю печать.
2. Мы признаем принцип свободы печати, ограниченной рамками национально-государственной идеи. Свобода печати заключается в праве всякого русского высказывать печатно свои мысли и убеждения. Рамки национально-государственной идеи охраняются законом и судом – а не административным произволом и губернаторскими штрафами.
3. На ряду с прочими корпорациями создается корпорация профессиональных журналистов, состав которой регулируется общими принципами национальной корпоративности. Корпорация, верховно руководимая государством, реализует на своем участке работы общие национальные принципы.
4. Всякое издание обязано публичной отчетностью в своих доходах и расходах. Не допускаются никакие анонимные предприятия. Не допускается т. н. желтая пресса.
Не допускается какое бы то ни было участие евреев. Не допускается никакой административный нажим на печать – свобода русской печати ограничивается только законом, судом и корпоративной этикой.
1. В ряду задач, которые станут перед русским государственным строительством, будет стоять задача переработки русского права в сторону очистки его от влияния римского права и тех католических и схоластических элементов, которые проникли к нам вместе с французским правовым сознанием. Нужно будет отойти от принципов Кодекса Юстиниана и вернуться к принципам ярославовой "Русской Правды", к принципам крестьянского мира, к принципам службы и тягла Московской Руси. Нужно ликвидировать раздвоение в правовом сознании русского народа и создать систему правовых установок и правовых норм, соответствующую и характеру, и истории русского народа.
2. Задача эта приобретает тем большую важность, что Россия, прежде всего нуждается в праве и законе – а не в административном произволе, какими бы пышными фразами этот произвол ни прикрывался. Русскому человеку нужна твердая уверенность в дозволенном и недозволенном, в труде, имуществе, свободе и жизни.
Именно в этом пункте наше движение расходится с группировками фашистского типа, недооценивающими ту жажду твердой, но законной и законно действующей власти, которая явилась неизбежным результатом и предреволюционного периода, и тем более революционного.
3. Эта задача облегчается тем обстоятельством, что в юридическом отношении Россия представит собою пустое место. "Свод Законов" уже умер и его восстание в целом невозможно технически – так как не существует тех имущественных и юридических отношений, на каких он в свое время вырос. Русское право придется строить совсем заново, и нельзя допустить в самых истоках этого правотворчества повторения ошибки раздвоения русского правового сознания. Временное законодательство переходного периода, в которое неизбежно войдут элементы спешки, произвола и неточности, должно все-таки сразу же поставить перед собою определенные правовые цели, а не возводить временный произвол в окончательную систему.
4. Закон должен быть прост, ясен и доступен пониманию всякого среднеразумного человека. Казуистическое наследие средневековой юриспруденции ("сенатские разъяснения"), созданное в экономических интересах адвокатского сословия, – должно быть ликвидировано, как и это сословие вообще. Нельзя превращать суд в спортивное состязание между двумя крючкотворцами или краснобаями. Они должны быть заменены институтом корпоративных или государственных правовых советников.
Часть гражданского процесса должна быть передана судам присяжных для решения вопроса не только на основании формальных данных ("шейлоковский вексель"), но и на основании моральной и национальной целесообразности.
5. В области уголовной репрессии, формальные признаки должны быть заменены органическими. Точно так же, как современная медицина отказывается от лечения болезни и лечит организм, взятый в целом, – так и суд должен отказаться от формальных признаков ("кража со взломом или без взлома") и оценивать правонарушителя только с точки зрения его пригодности или непригодности для общенационального сожительства. Таким образом, профессиональный вор будет судим не за взлом или отсутствие взлома, а за свою профессию вообще. Нации не нужны субъекты с десятками судимостей. Для них на русских просторах можно найти место для их постоянного и пожизненного жительства. Такое же место можно найти и для пропагандистов всяких новых революционных экспериментов, нужно им предоставить возможность прежде всего попробовать данный эксперимент на самих себе – где-нибудь на Новой Земле или на острове Врангеля.
Читать дальше