Дэвид Кортен: Когда корпорации правят миром

рассыпается в прах, рушится и исчерпывает себя,

а что-то другое, пока еще неясное, встает из этих руин.

Вацлав Гавел,

президент республики Чехия

На протяжении последних лет я встречал на своем жизненном пути самых разных людей в таких разных странах как Филиппины, Венгрия, Новая Зеландия, Бангладеш, Бразилия, Южная Африка, Таиланд и Соединенные Штаты. И где бы я ни оказывался, я видел, что простые люди почти повсюду испытывают одно и то же чувство — что общественные институты, от которых они зависят, больше им не служат. Многие все больше опасаются за свое будущее, которое, кажется, сулит все менее обнадеживающие перспективы для них и их детей. В Соединенных Штатах и в других странах этот страх порождает и усиливает неудовлетворенность проводимой политикой и отчуждение, что проявляется в сокращении числа участвующих в выборах в бунте налогоплательщиков, а также в неприятии всех действующих политиков. Однако подлинные проблемы гораздо глубже, чем простое недовольство большим правительством.

Хотя политики и пресса играют на недовольстве граждан правительственными ошибками, они, судя по всему, плохо понимают коренные причины растущей бедности и безработицы, неравенства, насилия и преступности, распада семей и ухудшения окружающей среды — всего того, что наводит людей на мрачные мысли о будущем. Наши лидеры, кажется, способны лишь обвинять своих политических оппонентов и предлагать все те же не оправдавшие себя решения проблем — ускорение экономического роста посредством либерализации, снижения налогов, устранения торговых барьеров, дополнительного стимулирования и субсидирования промышленности, выталкивания на работу тех, кто живет на пособия, увеличения числа полицейских и строительства новых тюрем.

Зачастую именно люди, ведущие простую жизнь вдали от коридоров власти, яснее понимают то, что происходит на самом деле. Но они зачастую не хотят открыто говорить о том, в чем они глубоко убеждены. Это слишком страшно, это слишком сильно отличается от того, что говорят люди, занимающие более видное положение и обладающие доступом к средствам массовой информации. Невысказанные догадки, которые они держат в секрете, могут вызывать у человека ощущение одиночества и беспомощности. А вопросы продолжают мучить: «Неужели все так плохо, как мне кажется?», «Почему же другие этого не замечают?», «Я что, глуп?», «Или меня нарочно дурачат?», «Могу ли я что-нибудь сделать?», «Что вообще можно сделать?»

Я сам много лет задавал подобные вопросы, сначала с тем же ощущением одиночества, но постепенно с пониманием того, что миллионы людей вокруг меня задаются теми же вопросами. И все равно всякий раз, готовясь выступать перед аудиторией, я неизбежно волнуюсь: я опасаюсь, что мысли, которыми я собираюсь поделиться, будут с порога отвергнуты слушателями, потому что мы помешались на идее экономического роста, большого бизнеса и недостаточного финансирования. Однако я всякий раз встречаю сочувственный отклик со стороны людей, которые с облегчением и радостью убеждаются неожиданно для самих себя, что их собственные предположения получают поддержку в публичной дискуссии. Высказать открыто суровую, малоприятную правду, начиная общественную дискуссию, — это необходимый первый шаг к действию. Если страх перед неизвестным может парализовать нашу волю, то правда побуждает к действию.

Для меня каждая книга, которую я пишу, это новый шаг в непрерывном умственном искании, возможность вступить в беседу со многими читателями о проблемах, которые меня глубоко волнуют. Отправляясь сейчас вместе со мной в путь, вы, может быть, захотите познакомиться с теми жизненными испытаниями, которые привели меня к моим нынешним взглядам, излагаемым на этих страницах. Этот исторический экскурс одновременно послужит обзором ключевых аргументов книги «Как корпорации правят миром».

Я родился в 1937 году в консервативной белой семье более чем среднего достатка и вырос в небольшом городке Лонгвью в штате Вашингтон с населением 25 000 человек, занятых преимущественно на лесозаготовках. Полагая, что когда-нибудь мне придется заняться семейным бизнесом в розничной торговле музыкальными инструментами, я не проявлял особого интереса к международным делам и не стремился выезжать за пределы Соединенных Штатов. Изучая в Стэндфордском университете психологию, я специализировался в области тестирования музыкальных способностей и психологических методов воздействия на покупательский спрос. В 1959 году, когда я учился на последнем курсе, случилось любопытное событие.