Александр Дугин: Крестовый поход детей

Подросток в ходе этого ритуала умирает для животной жизни и снова рождается для "новой жизни". Он становится "новым человеком". В утонченных религиях речь идет о "связи с Божеством", о "завете", о "стяжании Благодати". В более архаичных обществах фигурируют "духи", магические двойники", "души предков", "демоны" и т.д. Hо в любом случае смысл остается типологически одинаковым. Именно в инциации заканчивается естественный рост природного существа. Оно умирает, и на смену ему приходит новая сущность - "одухотворенная" или просто "открывшая для себя мир духов и получившая в нем свое имя и свой статус".

Инициацию в традиционном обществе проходят все его члены, а не только жрецы, шаманы, короли, кузнецы, целители и иные выделенные в особую категорию касты. Инициация лежит в основе любой профессии, так как в традиционном обществе все виды занятий имеют свою сакральную структуру и продолжают линию, заложенную божеством, культурным героем или великим предком. Иными словами, взрослая жизнь в таком обществе есть активное соучастие в мифе, в легенде, существование в контексте прямо осознаваемой сакральности. Австралийский охотник повторяет подвиги Первоохотника не как имитацию, но как отождествление, которое в некоторых случаях, переживается столь отчетливо и остро, что человек начинает мыслить о себе как о самом предке, называет себя его именем, выполняет его жесты и т.д.

Только прошедшие инициацию юноши и девушки могут основывать семью, которая также воспроизводит сакральные модели. Девушка в инициации получает контакт с "женскими духами", "матерями", "лунными силами". Юноши роднятся с силами мужского начала. В этом случае сам брак становится не просто физио-психологическим, но мистериальным актом, наделенным особым магическим измерением. Это тоже способ соучастия в мифе, в таинственном и напряженном магическом мире "обратной стороны".

Более того, сама инициация обязательно несет в себе половой характер. Hо пол здесь берется в сверхбиологическом аспекте. То существо, которое рождается в момент инициации, не является в полном смысле человеком, это человеко-дух. А, следовательно, и ритуальные "родители" такого существа не могут быть просто людьми - это мужской и женский духи. Как слияние двух тел является необходимым для рождения третьего тела, так и слияние двух духов необходимо для "инициатического рождения". Hо этот "оккультный брак" осуществляется на особом уровне, к которому посвящаемый причащается в процессе драматического ритуала.

4. Правы только подростки

Итак, стремление к инициации является глубинным импульсом наиболее архаических аспектов человеческой души. Это - наследие предков, элемент "коллективного бессознательного", которое все мы носим внутри. Подростковый романтизм, экстремизм, радикализм, вера в добро, мечты о "прекрасном принце/прекрасной даме" - все это не наивные штампы, навеянные лицемерной культурой и не переходные отклонения. Hет. Как раз наоборот. Именно подростки несут в себе тайную память о том, как должны обстоять дела в нормальном традиционном обществе, где взрослая жизнь не скучная рутина механических прагматиков и социальных винтиков (пропитанных истерическим нарциссизмом и нервным цинизмом) как у нас, а непрерывное соучастие в мифе, в сказочной реальности, в ткани единого непрерывного круговорота. В этом круговороте грань между нормальным и сверхнормальным, обычным и чудесным, человеческим и божественным стерта, размыта. Окна и двери, распахнутые в первой инициации, остаются открыты до конца земного пути. В них входят и выходят сущности тонкого плана, оживляя природу, быт, секс, войну, труд, отдых, страдания и радость. В этом и есть смысл сакрального. Именно оно утеряно в нашей нормальной жизни. И именно оно говорит о себе в тяжелой и страшной статистике детских и подростковых самоубийств.

Архаические пласты души подсказывают внимательному подростку: ты подходишь к черте, где природное существование прекратится. Эта грань смерть. За ней - новая жизнь. Коварный разум может подсказывать любые доводы - неудачная любовь, проблемы в семье, неуверенность в себе и т.д. Hо не разум, а дух говорит в юношах и девушках, выбравших столь страшный путь. Именно неосознанная, потаенная воля к сакральному, запечатленная в душе, знак особого духовного достоинства человека как вида, толкает на суицид. Так как сегодня нет инициатических ритуалов и сакральных обрядов, то вместо инициатической смерти и сакральной драмы, все кончается смертью тотальной, за которой, увы, не следует нового рождения. Hо и в этом случае, поступающий так более прав, чем поступающий иначе. Признать мир взрослых таким, как он есть сегодня, не бросить ему вызов, не восстать против десакрализованного общества, где нет места ни мифу, ни Священному, может только существо духовно ущербное, еще более мертвое, чем трупы несчастных самоубийц.