Газета Дуэль - 2008_31 (579)

Этот случай относится к 1956 г. Кускова отчитала своего эпистолярного товарища, уже будучи в преклонном возрасте. Мудрость прожитых лет, если не утеряна совесть, берет свое.

Вам, генерал Леонов, годы не прибавили мудрости. Видимо, все же совесть с дефектом.

Опустим все прочие пасквили Леонова в адрес И.В. Сталина; приведем лишь общий вывод. Сталин у Леонова — не великий государственник, сделавший Россию сверхдержавой, а политик «…деятельность которого оказалась разрушительной для Советского Союза» (стр. 205).

Это «плевок в лицо русскому народу…».

Вот такие у нас патриоты, «сохранившие горячую любовь к Родине». Только возникает невольный вопрос: а к какой Родине? Исходя из сказанного в последней цитате, можно подумать, что это Советский Союз. Нет, здесь такая же фальшь, как и всюду в его рассуждениях. Наверное, когда писал эту фразу о Советском Союзе, точно так же подленько ухмылялся, как и во время телепередач. Я почти уверен в этом. Посмотрите, с каким пренебрежением этот прослывший у нас патриотом генерал на протяжении всей книги отзывается об СССР.

«Государство, известное под названием СССР… завершило свое существование в 1991 г. после длительной «агонии» «нашего «исторического произведения»» (стр. 104, 105).

Леонова, кажется, это обрадовало, поскольку он и его коллеги, начиная с 1974 г., «…стали искренне пугаться расползания по планете красной сыпи «социализма» (стр.114).

Вон еще когда ответственные сотрудники Комитета начали тяготиться общественным устройством в нашем Отечестве. Они мечтали о том дне, когда «красная сыпь социализма» исчезнет и у нас. Леонов как руководитель информационно-аналитического центра всесильного и многомудрого КГБ был настолько уверен в крушении социализма, что «своей дочери Ирине… за десяток лет до наших дней (до 1991 г. — А.Д.) внушал, что ей придется жить в ином обществе…» (стр. 291).

Странная какая-то любовь к Родине у этих записных патриотов; распинаются в любви и в то же время с восторгом вспоминают, «какими же счастливыми мне представлялись годы, проведенные за кордоном…» (стр.133).

Итак, авторитетный аналитик Комитета приходит к выводу — социалистическая идея рано или поздно потерпит крах. И что же в данной ситуации предпринимает сотрудник госбезопасности? А ничего! И оправдывает это тем, что, кроме «синяков и шишек», ни к чему бы не привело.

«Размышления привели к грустным выводам: /…/ сталинские репрессии отучили от смелости в отстаивании своих взглядов». (стр.137). И не постеснялся: жил при Хрущеве, делал карьеру при Брежневе, был в прекрасных отношениях с Андроповым, а отстаивать свои взгляды его отучил Сталин.

Да, безусловно, бардака было предостаточно, но предостаточно было условий и способов повлиять на ситуацию, тем более для человека, который был «вхож» к первым лицам государства. К тому же имел возможность представлять свои соображения в виде выводов возглавляемого им аналитического центра.

Могли, но предпочли предать. Леонов и K° из системы безопасности государства превратились в проводников либерализма.

Заслуживает внимания откровенность генерала о том, что представлял из себя в то время КГБ. «Не одному мне приходили в голову мысли: «Что же делать?»… Не раз мы обсуждали эти вопросы в кругу самых близких сослуживцев. /…/ Надо признать, что идея бунтарства, выступления в какой бы то ни было форме против существующего строя казалась нам неуместной» (стр.139).

Уверен, признание это сделано вовсе не с тем, чтобы понравиться демократическому режиму. Мысли о свертывании социализма преследовали его. Как явствует из повествования, генерал был обольщен демократией; она уже хитроумно заложена во многих соцстранах в виде многопартийности и выйдет «…на арену в подходящий политический момент» (стр. 160).

А рассказывая о Коста-Рике, этом «единственном островке спокойствия» в Латинской Америке, Леонов объясняет почему: «Там давно укрепились основы буржуазно-демократического строя в результате широкого развития мелкой и средней собственности» (стр.179).

Ввиду приверженности Леонова идеям демократии, ему «…искренне было жаль Никиту Сергеевича», свергнутого соратниками по Политбюро, отказавшимися «…поддержать и развить… начатые <���Хрущевым> демократические процессы» (стр.72).

Видимо, эта мысль очень занимала его, и он не видел никакой другой силы, кроме КГБ, которая смогла бы взамен социализма «развить демократические процессы». Вот, например, Леонов, читая Г. Грина, ловит себя на мысли, что отдельные фрагменты книги относятся непосредственно к нему: «мне казалось», «что однажды КГБ возьмет власть в свои руки и тогда окажется, что <���Западу будет> гораздо проще вести дела с прагматиками, чем с идеологическими попугаями» (стр.153).