Газета Дуэль: 2009_20 (619)

Канадцы действительно хорошо изучили снимки. Уже через неделю их набитые снаряжением лендроверы тащились по разбитой дороге на запад. За день они прошли пятьдесят километров, быстрее перегруженные машины по такой местности ехать не могли. До кряжа оставалось еще около шестидесяти километров, когда на пути обнаружилось неожиданное препятствие. Вся степь, от края до края, была заполнена сплошной массой овец. Стадо медленно продвигалось на восток, навстречу машинам. Водитель переднего лендровера бибикнул, потом вообще перестал отпускать клаксон, однако флегматичные животные не пугались тонкого гнусавого сигнала. Колонна завязла в стаде, как в болоте. Конца и края этому потоку видно не было, овцы еле брели, иногда опуская голову и выщипывая пыльные травяные кустики. Канадец высказался о местном животноводстве и заглушил мотор.

Через пять часов, когда геологи устали ругаться и впали в мрачное оцепенение, откуда-то из-за горизонта сквозь овечьи боевые порядки к ним приехали четыре всадника. Один из приезжих объяснил сопровождавшему геологов студенту-переводчику, что канадцы неудачно выбрали маршрут движения и оказались посреди сборного пункта местных животноводов. На вопрос, сколько еще могут собираться эти чертовы животные, последовал ясный, как день ответ: %уй его знает, пока и десятая часть не подошла. Незнакомые с практикой разведения овец канадцы представили себе стадо в десять раз больших размеров и пришли в полное уныние. Приезжий посоветовал разворачивать машины и попытать счастья через месяц. После чего развел костер и накормил геологов изумительной шурпой с диким луком.

Утром жертвы животноводства развернули джипы и поехали заканчивать геохимию на прежнем месте. Почему-то стадо им совершенно не мешало. Когда машины скрылись за горизонтом, первый встречавший их скотовод поблагодарил трех других, те отправились откармливать оголодавших за время «осады» животных на прежние пастбища, а сам он со своей маленькой отарой двинулся в сторону поселка.

Через месяц канадцы вернулись. Никаких овец по пути им не встретилось, зато в десятке километров от невысоких гор путь колонне преградил пыльный дребезжащий уазик. Из уазика вылез крупный человек с винтовкой на плече и, лязгая стальными зубами, на плохом английском осведомился, что они забыли в таком негостеприимном месте. Изучил предъявленные документы и посоветовал проваливать чем дальше, тем лучше. Потому что лицензия на геологоразведочные работы в этом районе принадлежит совсем другой компании и канадцы уже заехали на ее территорию километров на пять. Потом «хозяин степи» продемонстрировал копию выданной три дня назад лицензии с эксклюзивными правами. Выслушал кислые поздравления, поправил винтовку и поинтересовался, следует ли ему вызвать полицию, чтобы соблюсти законность и все ли у гостей в порядке с рулевыми механизмами в машинах.

Кенжегази спасло дикое монгольское законодательство и полная неразбериха, царившая в Бюро природных ресурсов. Прилетев в Улан-Батор и попав в БПР, он моментально обнаружил две приятные неожиданности: во-первых, никто его там не помнил и не знал, за десять лет от старых кадров Министерства Горной промышленности не осталось и следа, а новые демократически мыслящие администраторы в недрах смыслили меньше, чем свиньи в бижутерии. А во-вторых, принятый три года назад и прошедший в пустынной ссылке мимо его внимания закон о полезных ископаемых позволял очень быстро и за сущие гроши лицензировать что и где угодно, не утруждая себя ни доказательствами запасов, ни вообще какими бы то ни было формальностями. Улан-Батор застраивался аккуратненькими коттеджами из красного кирпича, повсюду катались новенькие джипы и в воздухе пахло шальными деньгами. В этой бодрящей атмосфере Кенжегази оформил в безраздельное пользование для своей маленькой компании внушительный надел территории, на всякий случай включавшей перспективные, с его хозяйской точки зрения, площади на флангах основного месторождения. Ни одной живой душе в БПР и в голову не пришло спросить, зачем похожему на уголовника мрачному мужику понадобился кусок каменистых алтайских косогоров и что он там намерен делать, а если и пришло, то спрашивать человека с такой нержавеющей улыбкой чиновники побоялись. Только взяли на лапу за срочность оформления. Приступ мирового капитализма был отбит практически без потерь и о золоте по-прежнему никто ничего не знал.