Гленн Йеффет - Прими красную таблетку - Наука, философия и религия в «Матрице»

Чтобы рационально ответить на этот волнующий вызов, нам необходимо четко уяснить основные понятия. Самое распространенное и наносящее больше всего вреда заблуждение — это смешение понятий «интеллект» и «сознание». В своей знаменитой работе, где был представлен тест Тюринга, Алан Тюринг использовал эти термины как взаимозаменяемые, но математики печально известны употреблением своих терминов в широком смысле. Философы, которых отличает тщательное разграничение понятий, всегда настаивали на соблюдении различий. Интеллект — это способность решать задачи, тогда как сознание — это способность субъективно переживать качества.

Как мы увидим дальше, интеллект может существовать и без сознания. [99] Для сравнения см. статью Курцвайля, включенную в этот сборник. Цифровую вычислительную машину можно запрограммировать так, чтобы она решала интеллектуальные задачи, например играла в шахматы и понимала язык. Всего этого можно добиться при помощи четких детерминированных процедур, и для этого совсем не требуется вводить в программное обеспечение таинственные «осознанные переживания». С другой стороны, обладающее сознанием существо способно на субъективные переживания; например, оно может видеть красный цвет или чувствовать гнев, не нуждаясь при этом в работе интеллекта, справляющегося с любыми задачами. Андроид может быть наделен куда более развитым интеллектом, чем любой человек, но он все равно будет лишен малейшего проблеска внутренней психической жизни. С другой стороны, живое создание может быть непроходимо глупым, но в то же время иметь субъективные переживания.

Агент Смит представляет собой пример машины, чье поведение напоминает поведение человека. Если бы вам довелось стать свидетелем того, как какой-нибудь человек говорил так же, как агент Смит, и пользовался такими же жестами, как он, вы моментально сочли бы и его речь, и его жесты проявлением осознанных эмоций и желаний. Действительно, именно поспешность интерпретации вводит нас в заблуждение. Когда вы видите, как кто-то смеется от радости или кричит от боли, вы делаете неосознанные выводы о психическом состоянии человека по этим внешним признакам, словно вы видите сами эмоции. В то же время пример виртуозных актеров доказывает нам, что признаки эмоций можно сфальсифицировать. Поэтому вы и делаете вывод о выражении эмоций, хотя и автоматическом. Доскональный анализ подобных машинальных умозаключений — это задача философии. Когда вы наблюдаете, как другой человек проявляет эмоции, ваши выводы основываются не только на том, что вы видите, но и на вводной информации (например, эта информация может сообщать, что человек, на которого вы смотрите, играет на сцене театра). Более того, вы исходите из разумного предположения о том, что поведение этого человека обусловлено деятельностью биологического мозга, как и ваше собственное. А когда эти исходные посылки подрываются, вы неизбежно начинаете пересматривать все заключения, сделанные вами на основе наблюдений за эмоциями другого человека. Если поток эмоций прекращается и окружающие вас люди начинают аплодировать, вы понимаете, что все увиденное — это часть представления уличного театра, и тот человек лишь изображал эмоции. Или если этот человек на ваших глазах попадает в ужасную автомобильную аварию, в которой ему пробивает череп, и вместо мозга там оказывается электронная начинка, до вас доходит, что это был всего лишь андроид, и отсюда вы можете заключить, что он просто симулировал эмоции.

Ключевой момент в вынесении суждения — это допущение того, что эмоция играет некую роль в бессистемном цикле, порождающем слова и жесты, которые находят внешнее проявление. Если вместо этого мы оттолкнемся от того, что наблюдаемые нами слова и жесты целиком и полностью объясняются как-то по-другому, без участия эмоций, тогда наши выводы ждет неудача. В этом случае поведение перестает служить доказательством внутренних эмоциональных переживаний. Если нам известно, что слова и жесты актера заданы сценарием, то мы уже не считаем их подтверждением внутреннего психического состояния. Точно так же, если мы знаем, что слова и жесты андроида или виртуального воплощения запрограммированы, они перестают подкреплять любой вывод о психическом состоянии.

Слова и жесты андроида или запрограммированной модели человека являются результатом работы миллионов строк различных программ. Программное обеспечение переходит от команды к команде в строго заданном порядке. Отдельные команды перемещают фрагменты информации в память, другие проводят вычисления, третьи посылают двигательные сигналы в исполнительные механизмы тела. Каждая строка программы ссылается на реальные ячейки памяти и порты, существующие в материальных аппаратных средствах. Это может происходить очень символично и через сложные структуры данных, например с использованием метки «поле зрения», чтобы сослаться на стабилизированные и более контрастные данные, поступившие из глазных камер. Тем не менее этот код объективной окружающей среды не нарушается ни на одном участке программного обеспечения и не ссылается на таинственное содержание сознания. Не мог бы этого сделать и программист, поскольку ему потребовался бы объективный третий маркер, который подвел бы его к сознательному опыту, который, являясь субъективно-первичным, не может быть определен при помощи такого указателя.