Гленн Йеффет - Прими красную таблетку - Наука, философия и религия в «Матрице»

По словам Морфеуса, появление Единственного (The One), как и рождение Иисуса из Назарета, было предсказано еще в незапамятные времена. Эту окончательную истину пророчествует Пифия. Она предстает в образе эдакой негритянской мамочки (ср. «Знакомьтесь, Джо Блэк»), У которой чувство юмора преобладает над всякой серьезностью. Тем не менее она дает Нео ключевое понимание природы конфликта между судьбой и свободой воли. Это прозрение имеет решающее значение для повор'ота сюжета в конце фильма. Тот факт, что Оракулом оказывается женщина, также является одним из узловых моментов в теологии фильма. У братьев Тэнка и Дозера имеются библейские предшественники в лице апостолов Иакова и Иоанна. Они тоже были братьями и звались «сыновьями грома». Эта параллель имеет смысл, потому что и танк (tank), и бульдозер (bulldozer) являются современными технологическими средствами, производящими «гром». Однако «Матрица» — это не просто некая христианская аллегория; это сложная притча, во многом отталкивающаяся от иудаизма и других традиций. Во время первого разговора о Единственном Нео и Морфеус находятся в тесной комнате, одежда их явно напоминает одежду жертв концентрационных лагерей — грубая шерсть и постельное белье в голубую полоску. Однако вследствие того, что история еврейского народа не дает нам примеров «политического» мессии, и, возможно, потому, что Иисус сам был евреем, братья Вачовски, похоже, чувствуют себя весьма комфортно, взяв за основу своего фильма историю Иисуса. Когда у Стивена Спилберга спросили, не был ли его фильм «Инопланетянин» («ЕТ») пересказом истории о Христе, он сказал, что, будучи евреем, «возмущен» подобным сравнением. Поэтому очень может быть, что братья Вачовски непреднамеренно использовали единственную широко известную мессианскую историю о воскресении. В то же время многие критики утверждают, что на фильм в равной степени повлиял дзен-буддизм либо восточный мистицизм. Многие фразы и, конечно же, эпизоды, где задействованы боевые искусства, без сомнений отражают влияние Востока. Однако люди зачастую совершают ошибку, предполагая, что иудаизм и христианство в каком-то смысле являются исключительно «западными» религиями. Ведь обе эти религии географически и исторически зародились в Израиле, расположенном на Азиатском континенте. Святым городом для обеих религий является Иерусалим. Этот город находится в центре мира как точка, где встречаются Восток и Запад. Иначе говоря, иудаизм и христианство — это религиозные течения, которые испытали влияние и со стороны Востока, и со стороны Запада и которые разделяет как Восток, так и Запад. В свою очередь обе эти религии с незапамятных времен оказывают воздействие и на восточную, и на западную философию. Таким образом, если вам кажется, что вы видите в «Матрице» много похожего на то, что пишет Алан Уотте в книге «Высшая идентичность», [1] # Имеется в виду книга Алана Уоттса, англиканского священника и пропагандиста дзен-буддизма, весьма авторитетного философа эпохи new аge , «Высшая индентичность: Эссе о восточной метафизике и христианской религии». Здесь и далее примечания редактора русского издания обозначены символом #. то, возможно, так оно и есть на самом деле.

Но Уоттс не видит ничего нового в утверждении, что Восток и Запад могут мирно сосуществовать, он просто указывает на то, что это имело место во все времена.

Роль Иуды, которого в фильме зовут Сайфер, очень симпатично исполняет крутой парень из Нью-Джерси по имени Джо Пантолиано. Как Иуда во время Тайной вечери, Сайфер решается на предательство за едой. Вслед за Иудой, разделившим питье с Христом на Тайной вечери, Сайфер и Нео пьют из одной чаши, пока по ходу сцены Сайфер делится с Нео своими сомнениями насчет всего этого предприятия: «Почему, ну почему я не взял синюю пилюлю?» Мы видим, как Нео демонстрирует свое несогласие с Сайфером, не допивая напиток, но вместо этого протягивая остатки Сайферу. Мы понимаем, что Сайфер не способен на добро, когда он нарушает установленные правила социальной гигиены и допивает напиток за Нео, когда тот уходит. К тому же Сайфер носит пиджак из кожи рептилии, что является намеком на библейский образ Сатаны как змея-искусителя. Сомнения Сайфера в заявлении Морфеуса о том, что Нео и есть тот самый Единственный (обратите внимание на умелую анаграмму Neo = One), заставляют его предать все дело, потому что он не уверен в том, что сражается на правильной стороне или по крайней мере на стороне победителей. В фильме есть удачная сцена трапезы, напоминающая фильмы «Космическая одиссея 2001 года» и «Чужой», в которой Маус философствует на тему природы, сути и конечной реальности еды, что служит подтверждением тяжести повседневного существования этой пестрой революционной бригады. Сцена приема пищи и разговор о женщине в красном платье подтверждают одиночество и трудности жизни на «Навуходоносоре». Как всяких верующих любой религии, наших апостолов искушают иллюзии Матрицы, часто доводящие до мечтаний или фантазий, в которых неведение и в самом деле предстает как счастье. Этот момент подкрепляет христианскую идею о том, что истинный верующий — чужак в этом мире. Он лишь гость, пришелец, иностранец с временной визой. Как точно сказал режиссер Луис Бунюэль, работающий в антихристианской манере: «По сути говоря, в этом мире нет места для христианина». Новая жизнь Нео — яркое доказательство этого утверждения.