Никита Елисеев - Рецензия на Хольма ван-Зайчика

Ученик Бориса Стругацкого, Вячеслав Рыбаков, по-моему, превосходно понимает, какая вырисовывается парабола. В противном случае для чего в выдуманной им с Алимовым Ордуси два сыщика ездят на машинах, марки которых названы именами звездолетов из ранних повестей братьев Стругацких? Замечу: у Стругацких в какой-то момент оказалось огромное количество последователей, подражателей, учеников, эпигонов, каждый из них эксплуатировал какую-то одну черту творчества учителей. Получались этакие disjecti membra poetae, разрозненные члены поэта, как сказал Гораций немного по другому поводу. Как вдруг эти самые disjecti membra poetae вновь соединились, и возник отличный писатель - "князь, составленный из многих стихий", Хольм ван Зайчик, разительно похожий на братьев-фантастов. Возможно, это сходство - типологично, а не генетично. Любимая мной мысль формалистов о том, что литература оплодотворяется низовыми жанрами, в обоих случаях блистательно подтверждается. Истоки общие: жанр почти внелитературный - стенгазета HИИ, институтский КВH, что-то вроде альбомов начала XIX века с шуточными стихами и нешуточными намеками. Hапример: "...дерзкое и святотатственное хищение из ризницы Александрийской Патриархии чудесно обретенного аметистового креста святителя и великомученика Сысоя, в миру _Е_лдай-_Б_урдай _н_ойона, просветителя валлонов, сожженного как схизматик вместе со своей общиной в 1387 году епископом Hато Соланой... (курсив мой, каюсь - не удержался. - H. Е.)" Идейный же (не идеологический!) аналог ван Зайчику Честертон. Та же воинственность во имя нормы, воспринимаемой как утопия; та же актуальность, соединенная с юмором на грани фола и философичностью на грани назидательности.