Армяне (за исключением ренегатов, отрекшихся от Христа) не имели доступа к высоким правительственным должностям или высшим постам военной иерархии Османской империи. Чтобы выжить, они были вынуждены постоянно задабривать турецких чиновников взятками. По существу, турецкие армяне были политически и социально бессильны и беспомощны перед турками, постоянно подавлявшими и унижавшими их в повседневной жизни (причем, этот гнет ощущался в провинции сильнее, чем в относительно "европеизированной" столице на Босфоре). Подобная дискриминация делало возможным периодические массовые погромы и избиения армян мусульманами, ставшими неотъемлемой частью политического "портрета" Османской империи, начиная, по крайней мере, с 1870 г.
Жизнь армян в Турции была крайне нестабильной, несмотря на экономическое процветание многих из них под турецкой властью и на тот факт, что армянские общины в плане экономического и культурного прогресса, как правило, опережали развитие господствующей мусульманской группы. Тем не менее, под властью султана господствующая и угнетенная группы сосуществовали, хотя и в неравноправном, но, тем не менее, сбалансированном режиме. Геноцид (по-армянски: "Ахет") стал возможным лишь после нарушения этого баланса.
Как прелюдия к геноциду турецких армян, дисбаланс стал проявляться в 1700-х и 1800-х гг., когда неудержимо дряхлевшая и деградировавшая Османская империя начала постепенно разваливаться. Некогда стремительно разраставшаяся территориально Оттоманская держава, простиравшаяся в свое время от Венгрии до Северной Африки, от Кавказа до Йемена, стала нести территориальные потери, начиная с поражений под Веной и Азовом, в 1718, 1774, 1775, 1829 и 1878 г.
При этом ее главным – и всегда победоносным (1854-56 гг. не в счет) противником выступала Российская Империя, не скрывавшая официальную цель своих войн против турок – "Проливы, Крест на Святую Софию, наш щит на врата Цареграда"! Этот неудержимый коллапс "Блистательной Порты" усугублялся также перманентным экономическим кризисом, вызванным устаревшим строем "больного человека Европы" и его общей технической и технологической отсталостью.
Хотя реформы, навязанные султану западными странами, совсем не облегчили положение турецких армян, но из-за них турки стали отождествлять армян (как и прочих "гяуров") с враждебными традиционным исламским ценностям западными державами. Ситуация еще больше осложнялась инспирированными Западом проявлениями надежд турецких армян на национально-культурное возрождение. На фоне собственного глубокого национального упадка турки столкнулись с выдвигавшимися армянским меньшинством требованиями все большей национально-культурной автономией – хотя и в рамках Османской империи (до поры-до времени, разумеется!).
Исходя из политических и экономических изменений, представлявшихся многим из них катастрофическими, представители господствующей турецкой группы становились все более разочарованными и "отчужденными" от своего формально все еще господствующего положения. Они стали искать причины этого "отчуждения" и, как водится, козлов отпущения.
Армяне и – в меньшей степени – греки и христиане-айсоры (потомки древних ассирийцев), уже столетиями служившие мусульманам в качестве таковых и все больше отождествляемые турками с враждебными всей их империи силами, были готовым ответом на извечный вопрос: "Кто виноват?". Следующей стадией геноцидального процесса стало формирование идеологии и комплектование группы исполнителей геноцида. И то, и другое, осуществила новая сила, вышедшая на политическую арену Османской империи еще 1870 г. и первоначально рассматривавшая своей главной задачей ограничение власти султана – партия (именуемая также "Комитетом" или "Союзом") под очень передовым названием "Единение и Прогресс". Ее сторонники именовали себя "младотурками", что достаточно ясно указывало на корни нового движения.
По аналогии с корнями сходных по взглядам и задачам организаций – "Молодая Германия", "Молодая Италия", "Молодая Босния" и пр., - корни эти уходили в антимонархическую и антитрадиционалистскую по сути идеологию "Большой Европейской Карбонады", то есть радикального франкмасонства, породившего Мадзини, Гарибальди и прочих идеологов ярого национализма, прикрывавшегося фразами о "братстве всех людей" и "любви к человечеству" и "царстве разума, которое непременно наступит после низвержения всех тронов и алтарей". Типичный представитель этих сил – Артур-Риварес - выведенный в романе Э.Л. Войнич "Овод", которым в юности зачитывались Троцкий, Ленин и другие людоеды всех стран и народов – оставил перед казнью записку следующего характерного содержания: "Меня убивают потому, что я внушаю им страх. А чего же еще может желать человек?".
Читать дальше