Газета Завтра: Газета Завтра 246 (85 1998)

Не клевало. На крючке сидела пойманная с вечера уклейка, а вокруг из озера выпрыгивали судаки, оглядывали его хохочущими глазами, и их рыбьи морды странно превращались в лица Полторанина, Бурбулиса и Шахрая, старых товарищей, которых к нему давно не допускал Ястржембский. Вертолет охраны кружил высоко над озером, и он видел, как утомленные долгим полетом снайперы облегчались тонкими солнечными струйками.

Его подняли под руки и куда-то повели, на ходу стягивая теплые валенки и надевая неудобные узкие башмаки, подаренные два года назад канцлером Колем. В воздухе ему стало плохо, но маска с веселящим газом и тихая музыка Шнитке вернули бодрость и чувство реальности. Он снова почувствовал себя любимцем народа и одним из восьми самых могущественных правителей мира, которые могут умертвить человечество.

Город, куда его привезли, был ему неизвестен, но губернатор носил имя, которым в России называют больших черных тараканов. “Кукарача!” - улыбнулся услужливый переводчик, угадав его мысли. Подвезли клетку с журналистами, и они сквозь решетку протягивали к нему микрофоны, и все как один спрашивали, когда он вернется в Москву. Это его огорчило. Ему не хотелось туда, где нет рыбалки, и он ответил, что никогда не вернется.

Ему захотелось сладкого киселя, но киселя не дали, а повезли на бойню, обрядили в белый балахон и стали показывать страшные туши, куски мяса и кости. Ему подумалось, что это проделки Уринсона, и он накричал на него. Но это был не Уринсон, а свежая тушка барана, посаженная на крючок.

Желая исправить дурное впечатление, он решил показаться милостивым и продлил Думе отпуск до 2000 года. Но увидел каменное лицо пресс-секретаря и, боясь, что его накажут, тут же прижал листок к удобной спине губернатора и подписал приказ: свезти депутатов всех в одно место, и немедленно.

Ему показали странный памятник, изображавший множество людей в кольчугах, рясах, камзолах, окружавших огромное яблоко. Ловкий до ассоциаций, он подумал о Явлинском, но не подал вида, а только почувствовал мучительную изжогу. Сказал, что хорошо бы построить еще точно такой же памятник, но без людей и без яблока, а в виде Петра. Такой, какой он видел в Москве, только повыше.

Кругом вдруг оказалось много восторженных горожан, которых почему-то называли “посадскими”. Пресс-секретарь вложил ему в руки пергамент, где на старославянском, с большой красной буквицей в виде Гайдара, был написан указ о переименовании этого городка в “Господин Великий Нижний”. Больше он не мог читать от волнения и попросил доставить его в Москву, где живет много соотечественников и похоронен великий Шнитке.

Ночью под капельницей он просыпался и видел над собой ласковое, как у Арины Родионовны, лицо Ястржембского. Ему было хорошо и спокойно. Он перестал думать о себе в третьем лице, вспомнил свое имя. В знак особого доверия и чтобы задобрить, поведал прес-секретарю семейную тайну. О том, что его партбилет лежит в целлофановом пакетике, в кипарисовом ларце, рядом с бриллиантовым колье Наины Иосифовны.

А в России тем временем снова случился обвал.

Александр Проханов

Госкомитет РФ по печати, в лице первого заместителя председателя В. М. Жаркова, направил в Хамовнический суд исковое заявление о закрытии газеты “Завтра”. Тем самым начато истребление общенациональной оппозиционной газеты.

Так же был истреблен и “День”. Его, без суда и следствия, разгромили ельцинские автоматчики в кровавом октябре 93-го. Мы заверяем своих читателей, что с честью выдержим новые репрессии режима, останемся рупором непокоренного народа, органом русского сопротивления.

Пишите душителю Завтра” В. М. Жаркову по адресу: 101409, Москва, Страстной бульвар, 5. Госкомитет РФ по печати.

Пусть он рухнет под тяжестью ваших писем!

Александр ПРОХАНОВ. Руслан Имранович, находясь в вашем уютном гостеприимном доме, любуясь этим русским пейзажем с березами, с низким и близким небом, я все время испытываю странное ощущение, что происходящее с вами уже было когда-то. Вы напоминаете мне Александра Меншикова в Березове, живущего среди близких и милых его сердцу людей, но удаленного от столицы, от царского двора, наполненного горьким опытом власти со всеми сопутствующими ей проявлениями душ человеческих: величия и низости, гигантских планов переделки страны и мелочных интриг… Чем сегодня живет ваша душа, куда посреди этого, внешне благого, бытия, среди книг и рукописей, которыми вы себя окружили, устремлены ваши мысли?