Армен Гаспарян - Операция Трест. Советская разведка против русской эимиграции. 1921-1937 гг.

В октябре 1920 года он оказывается в Смоленске, где становится помощником начальника штаба командующего войсками внутренней службы Западного фронта.

Следуя официальной версии, именно в этот момент и происходит перерождение красного командира в лютого врага советской власти. Виноваты в этом эсеры, которые смогли найти и использовать слабости Стауница. У любого человека таковые есть и наш герой не был исключением. Абсолютно во всех источниках его характеризуют как молодого, красивого, сильного, энергичного и храброго. В общем, классический герой. И, как любой герой, не лишен тщеславия. Вопрос лишь в степени этого самого тщеславия. Судя по всему, у Стауница она была превосходная. Наслаивалась она еще на его непостоянство и моментальную смену настроений.

На этом, равно как и на старой как мир любви человека к деньгам, и сыграли коварные враги рабоче-крестьянской власти. А Стауница эта игра увлекла. Адреналина ему явно не хватало в Смоленске, а тут такой шанс поиграть у самого себя на нервах. За первые месяцы 1921 года он минимум три раза нелегально переходит советско-польскую границу, ведет задушевные разговоры с польской разведкой, делится секретной информацией, а взамен получает выход на организацию Савинкова. Сам вождь «Союза защиты Родины и свободы» принимает его и полностью доверяет. И есть чему доверять. Ведь Стаукиц не просто польстился деньгами. Он, так сказать, становится идейным бойцом с Советами. И не только приносит полякам ценные данные о мощи Красной армии, но и предлагает Савинкову весьма оригинальные идеи, как извести большевизм под корень. Одну из его смелых идей даже стали воплощать в жизнь. Она и сейчас поражает воображение, а уж по тем-то временам и подавно: отравить цианистым калием продовольственные склады Красной армии. В одной из варшавских аптек было куплено два килограмма этого препарата, но дальше дело не пошло. Почему? История умалчивает.

Но эта локальная неудача не остановила Стауница. Проходит немного времени, и вот он уже становится фактически лидером всех боевиков «Союза защиты Родины и свободы» на советской территории. Правда, террористической деятельностью он лично не занимался. Ограничивался исключительно распространением газет, листовок и программы савинковской организации, которые ему доставляли из Польши. Интересно, что в этот же момент он получает повышение по своей основной службе. Его делают начальником укрепрайона Минска. И этот факт говорит прежде всего о том, что Стауниц уже тогда работал на ГПУ. Ну не могли на такую ответственную должность поставить непроверенного человека!

Стауница тогда многие считали одним из самых видных са-винковцев. Еще бы: вождь лично благоволил ему и даже позволил принять участие в разработке программы «Союза защиты Родины и свободы». Скажем, Павловскому такой чести оказано не было, хотя Савинков постоянно говорил, что полковник — самый близкий и верный человек. А вот появившийся из ниоткуда Стауниц, не участвовавший в массовых убийствах коммунистов, а, напротив, служивший в Красной армии, некоторые свои соображения внес в основной документ организации. Больше того: он даже был кооптирован под фамилией Селянинов для участия в учредительном съезде «Союза» в Варшаве. Съезд состоялся и прошел с успехом. Выступления Савинкова публиковали многие эмигрантские газеты. Вот только Селянинов не произносил громких речей. 26 мая 1921 года он был арестован в Минске Государственным политическим управлением.

Узнав об аресте своего верного соратника, Савинков впал в ярость. Он словно бы чувствовал, что это будет иметь фатальные последствия для его организации. Полковнику Павловскому было поручено подготовить группу боевиков, чтобы совершить налет на тюрьму и отбить Стауница. Но было уже поздно. В тот самый момент он уже активно давал показания, ничего не скрывая. Обличал руководителей и рядовых членов «Союза защиты Родины и свободы», коварство польского правительства и подлые замыслы разведки. Данные Стауница были немедленно использованы ГПУ. Нарком иностранных дел Чичерин составил гневную ноту протеста польскому кабинету министров.

Тюремная баланда и постоянные допросы Стауницу категорически не нравились. Сравнивая их с нелегальными переходами границы, он находил свое нынешнее бытие скучным, омерзительным и недостойным его. И решил вырваться на свободу любой ценой. После одного из допросов, которые больше походили на светские беседы, Стауниц, переведенный к тому моменту уже на Лубянку, взялся за письмо товарищу Менжинскому: «Сейчас у меня одно желание: самоотверженной работой на пользу советской власти загладить свой проступок. Это представилось бы мне возможным сделать, если бы я был отпущен в Варшаву. В месячный срок я сумел бы дать Вам возможность полностью ликвидировать все савинковские организации, польскую разведку, частично французскую разведку и представил бы ряд документов в подлинниках, обрисовывающих истинную политику Польши. Мои нервы требуют сильной реакции, я терплю невероятные муки и дохожу до отчаяния, когда готов разбить голову об стену или перерезать горло стеклом. Я уже дошел до галлюцинаций. Каждый лишний день моего здесь пребывания равносилен самой невероятной пытке. Еще раз умоляю решить мою судьбу скорее...»