Джереми Кларксон: Мир по Кларксону

Можно позвонить приятелю, но влом, ведь я мужчина, то есть Эго в чистом виде, покрытое тонкой оболочкой из кожи. Если приятель сумеет решить мою проблему – это будет еще один удар по моему мужскому самолюбию. А если нет, зачем звонить?

Женщина в такой ситуации взяла бы в руки инструкцию. Но между мужчиной и женщиной есть огромная разница. Она касается не потребности в ласке после секса, слабой ориентации в пространстве или странной логики мышления. Она в том, что даже самая мужиковатая баба на свете, будь это сама Тэтчер, будет часами лежать с инструкцией к новому видеомагнитофону, но запишет нужную телепередачу в нужное время.

Я? А что я? Я буду тыкать в кнопки, зная, что по-любому видак включится и запишет… ну не в этот вторник, так в другой, и вообще сам найдет что-нибудь получше.

Это работает, когда играешь в настольные игры. Никогда не читал правил игры в «Монополию», я просто делал то, что казалось мне более осмысленным в данный момент. Если кто-то говорил, что надо двигаться в другом направлении, я отвечал ему долгим тяжелым взглядом. Это работает. Я всегда выигрываю.

Есть что-то ненормальное в том, что новостные выпуски становятся неожиданностью для их создателей. Но мне сдается, что канал независимой службы новостей (ITN) положил на лопатки ВВС в ежедневной Битве десятичасовых новостей.

ВВС потом говорила, что у нее в новостях вдвое больше сюжетов и вдвое больше зарубежных собкоров. И живые включения тоже были, а телеканал ITV затянул своего «Миллионера» на две минуты и начал новости без перерыва на рекламу. И что, дескать, они даже привлекли галантного сэра Тревора Макдональда, первого британского чернокожего новостника, чтобы дважды объявить скорый выход супервыпуска новостей.

Рейтинговая возня уж больно нечистоплотна и смертельно надоела. Раньше программы составлялись так, что после передачи на ITV вы могли без потерь переключиться на другой канал.

А теперь посмотрите на расписание. Передачи идут практически одновременно. Если вы досмотрели сериал на одном канале до конца, то точно пропустите сводку новостей про взрывы и зажигательную погоню за преступником на машинах.

Я-то понимаю, почему так происходит. Когда я работал над передачей TopGear, не имело значения, стоит наш «феррари» на овечьем пастбище или гонит со свистом по взлетной полосе. Рейтинг не менялся.

Но если программа запаздывала и другие каналы успевали в полдевятого уже вовсю запустить свои шоу и фильмы, то мы теряли до миллиона человек нашей аудитории.

Самое смешное, что такое контрпрограммирование не работает на радио.

Вот моя жена слушает Radio 4. Там могут давать двухчасовую сводку погоды, и она все равно не переключает канал. При этом я прекрасно знаю, что она ни черта не понимает (впрочем, как и вся остальная страна), о чем говорит Мэлвин Брегг в передаче «Наши времена», но каждое утро по четвергам квартиру сотрясают звуки голосов его дурацких гостей.

В 10:25 каждый день я напоминаю, что по Radio 2 идет отличный конкурс Кена Брюса про ее любимую поп-музыку, но по каким-то непостижимым причинам жена продолжает слушать станцию, где рассказывают о погоде в Северном море.

Я-то тоже не лучше. Если меня оставить дома одного, то день начнется с шоу-побудки Терри Вогана, который на прошлой неделе вбил себе в голову, что все китайцы пахнут брюссельской капустой. Потом я отгадываю ответы в поп-рок-угадайке Кена, а потом за ней идет шоу Джимми Олда. Тут уж приходится звук прибрать, потому что Олд бомбардирует слушателя звуками биг-бендов, чего я на дух не переношу, а также разговорами про цену на рыбу. А потом ему звонят и цитируют передовицы из Daily Telegraph. Это не мое. Но постойте – я же все равно сижу как пришитый и слушаю, успокаивая себя мыслью, что через два часа начнутся лирические песенки Стива Райта.

Почему я так поступаю? По телевизору достаточно увидеть полосатый пиджак, услышать бирмингемский акцент или начальные такты заставки к сериалу East-Enders, чтобы моментально переключить кнопку на пульте. Но зато с потрясающей лояльностью к бренду (которая заставила бы Marks & Spencer замариновать меня в рассоле) я еду в машине и час за часом слушаю передачу Олда, в которой миссис Наци-из-Эшера вещает о том, что хорошо бы поставить к стенке всех, кто ищет у нас политического убежища.

Конечно, есть выбор. Radio 1 отпадает, оно для любителей слушать, как ломают мебель. Радио 3 не транслирует ничего, кроме скулежа измученных зверушек. Есть и местное радио. Вот в Лондоне Magic FM не транслирует ничего, кроме Carpenters. Отличная группа, особенно если у вас болит голова. Но между музыкой какие-то люди произносят какие-то слова. Лучше бы они этого не делали. Я раньше думал, что радио-диджеи – достойные люди. Я думал, что есть в жизни вещи и похуже. Но я был неправ, нет ничего ужаснее этой банды вращателей компакт-дисков с радиостанции Magic-FM. В восемь утра в понедельник они уже начинают отсчитывать часы до пятничного вечера, который составляет смысл их жизни. В их мире мы все работаем на Круеллу де Виль из «Сто одного далматинца». И еще в нем все время идет дождь.