Дмитрий Логинов - Конец четырехвекового заблуждения о Христе

Крещеные волхвы основали русскую христианскую православную церковь. Она хранила в лоне своем учение Христа в изначальном виде, не зная ересей, не ведая расколов и сект вплоть до XV века. Первое лжеучение – оно было анафематствовано соборами как «ересь жидовствующих» – пришло на Русь только 1471 году. То есть, это произошло через полтысячелетия по Владимире, и через полтора тысячелетия от начала на Руси христианства. (О довладимировом периоде русской христианской православной церкви написал книгу протоиерей Стефан Ляшевский: «История христианства в земле русской с I по XI век» – М.: «Фаир», 2002. Едва ли ее можно назвать полным сводом фактов, но ведь это только первая ласточка.)

Совсем иное происходило за эти же века в Палестине. Еще когда некоторые ученики Христа были живы, ересь евионитов начала угрожать самому существованию в этой земле христианства. Еретики стремились иудаизировать учение Христа: представить его как, якобы, просто одно из отделившихся ответвлений иудаизма. А параллельно усиливалось гонение на христиан, апостолы и большинство из мужей апостольских приняли мученическую смерть. Многие церкви оказались практически обезглавлены и ставленники евионитов получили возможность организовать врезки в некоторые списки Евангелий.

Последователи учения Христа воспряли после гонений, однако Юг и Восток оказались сотрясаемы чередою ересей и расколов. Монофизитство, монофилитство, иконоборчество… Безъересным оставался в те времена, как уже было сказано, только Север. Хотя и не без потерь, Православие выстояло на Востоке, но от него отмежевался Запад со своей филоквией и начал представлять собой хоть и христианский, но уже весьма особенный католический мир. Затем не устояла и православная Византия, пойдя на унию с католичеством, – и пала под ударами турок, потому что ее духовный фундамент претерпел ущерб с этой унией. От католичества же, в свою очередь, начали затем откалываться новые церкви, имеющие с изначальным учением Христа все меньше и меньше общего.

Но первоересью, не устает подчеркивать Коннер, было евионитство. В 50-е годы по Р.Х. в восточных предместьях Иерусалима оно продолжало существовать, осознанно и намеренно противопоставляя себя христианской соборной апостольской церкви, которая произнесла ей анафему. Особенно заражен евионитством был город Пелла. Перу его еретиков и принадлежат, полагает Коннер, большинство тех врезок в Евангелия, которые служат основой поверхностных спекуляций о связи, якобы, христианства с иудаизмом. Такие вставки представляют собой, повторяет автор, «не что иное, как нарушение силы апостольского решения ». И далее он ссылается на еврейского исследователя Греца, который сообщает в своей книге «История евреев», что пастыри евионитов «общались без ограничений» с иудеями, перенимая их взгляды. Причем, подчеркивается у Греца, «это очень резко отличало их от пастырей христиан». Последнее Джекоб Коннер полагает важным признанием. Ведь из него прямо следует: первые пастыри христиан не допускали не только мысли о том, что будто бы у Христа и Его учения иудейские корни, – они не допускали даже никакого общения ни с теми, кто мог такое помыслить, ни с самими иудеями.

Американский консул завершает книгу описанием событий, которых был современником, и которые глубоко потрясли его. Речь идет о трагедии России 1917 года и ее последствиях. Джекоб Коннер пишет: «Сын еврейского раввина управлял конфискацией имущества и разрушением русских храмов. Разбой сопровождался убийствами священников и мирян в масштабах, которые не знала история. К 1928 году за христианскую веру погибли 31 епископ, 1650 священников, общее число мучеников превышает два миллиона человек. Нерон не убил и десятой доли такого числа христиан… Некоторые евреи отрицают свою вину в этом страшном бизнесе, но другие ставят это себе в заслугу.» И далее Коннер спрашивает, коротко говоря, следующее. Теперь, когда евреями захвачена власть в России и весь мир видит, что они делают с христианской церковью – может ли еще кто-нибудь продолжать верить, что «иудаизм… является источником Христа и Его учения»?

Формально, Коннера здесь можно упрекнуть – да и не раз упрекали, наверное, – в неточности. Причем она состоит не в национальной принадлежности подавляющего большинства из тех, которые узурпировали в 17-м году власть. Скрыть или замолчать этот факт было невозможно. Коннер приводит свидетельство американского посла в России Дэвида Р. Френсиса: «Большевистские лидеры в основном евреи, и девяносто процентов из них – возвратившиеся изгнанники, которым дело нет до России». Неточность можно видеть в другом: евреи, захватившие власть в России, вроде бы не исповедовали иудаизм. «Религией» новой власти был атеизм, и только в этом надо видеть причину – могут говорить оппоненты Коннера – ненависти этой власти к церкви.