Лев Троцкий - Историческое подготовление Октября. Часть II - От Октября до Бреста

Первым делом Военно-Революционного Комитета было назначение комиссаров во все части петроградского гарнизона и во все важнейшие учреждения столицы и окрестностей. Мы получали с разных сторон сообщения о том, что правительство или, вернее, правительственные партии деятельно организуют и вооружают свои силы. Из разных складов оружия, государственных и частных, извлекались винтовки, револьверы, пулеметы, патроны для вооружения юнкеров, студентов и вообще буржуазной молодежи. Необходимо было принять немедленные предупредительные меры. Во все склады и магазины оружия были назначены комиссары. Они почти без сопротивления овладели положением. Правда, коменданты и владельцы складов пытались не признавать их, но достаточно было обратиться к комитету солдат или служащих каждого учреждения, чтобы сопротивление оказывалось немедленно сломленным. Оружие выдавалось далее только по ордерам наших комиссаров.

Полки петроградского гарнизона имели и раньше своих комиссаров, но эти последние назначались Центральным Исполнительным Комитетом. Мы уже говорили выше, что после июньского Съезда Советов и особенно после демонстрации 18 июня, обнаружившей все возрастающую силу большевиков, соглашательские партии почти совершенно устранили Петроградский Совет от практического влияния на ход событий в революционной столице. Руководство петроградским гарнизоном сосредоточивалось в руках Центрального Исполнительного Комитета. Теперь задача состояла в том, чтобы всюду провести комиссаров Петроградского Совета. Это было достигнуто при самом энергичном содействии солдатских масс. Полк за полком заявлял в заключение митингов, где выступали ораторы разных партий, что будет признавать только комиссаров Петроградского Совета и без его решения не сделает шагу.

В назначении этих комиссаров крупную роль играла военная организация большевиков. До июльских дней она развернула широкую агитационную работу. 5 июля батальон самокатчиков, введенный Керенским в Петроград, разгромил особняк Кшесинской, где помещалась военная организация нашей партии. Большинство руководителей ее и многие рядовые члены были арестованы, издания закрыты, типография разгромлена. Только постепенно организация снова стала налаживать свой аппарат, на этот раз конспиративно. Она включала в свой состав в численном отношении лишь очень незначительную часть петроградского гарнизона, – всего несколько сот человек. Но в их среде было много решительных и беззаветно преданных революции солдат и молодых офицеров, преимущественно прапорщиков, прошедших в июле и августе чрез тюрьмы Керенского. Все они поставили себя в распоряжение Военно-Революционного Комитета и назначались на самые ответственные и боевые посты.

Не лишним, однако, будет отметить, что именно члены военной организации нашей партии с чрезвычайной осторожностью и даже с некоторым скептицизмом относились в октябре к идее немедленного восстания. Замкнутый характер организации и ее официально военный состав невольно склоняли руководителей ее к переоценке чисто технических и организационных средств восстания, – а под этим углом зрения мы были, несомненно, слабы. Наша сила была – в революционном подъеме массы и в ее готовности бороться под нашим знаменем.

Наряду с организационной работой шла бурная агитация. Это был период непрерывных митингов на заводах, в цирках «Модерн» и Чинизелли, в клубах, в казармах. Атмосфера всех митингов и собраний была насыщена электричеством. Каждое упоминание о восстании встречалось бурей аплодисментов и кликами восторга. Буржуазная печать усугубляла настроение всеобщей тревоги. Подписанный мною ордер Сестрорецкому оружейному заводу о выдаче 5 тысяч винтовок Красной Гвардии вызвал неописуемую панику в буржуазных кругах. Повсюду говорили и писали о подготовляющейся всеобщей резне. Это, разумеется, нисколько не помешало рабочим Сестрорецкого оружейного завода выдать оружие красногвардейцам. Чем более неистово клеветала и травила нас буржуазная печать, тем горячее откликались на наш голос массы. Становилось все яснее для обеих сторон, что кризис должен разрешиться в течение ближайших дней. Печать социалистов-революционеров и меньшевиков била тревогу: «Революция в величайшей опасности. Готовится повторение июльских дней, – но на более широкой основе и потому еще более гибельное по своим последствиям»… Горький в своей «Новой Жизни» ежедневно пророчествовал приближающееся крушение всей культуры. Вообще социалистическая окраска с поразительной быстротой сползала с сознания буржуазной интеллигенции при приближении сурового режима рабочей диктатуры.