Вл Гаков - Побег из детства (Юные годы писателя Рэя Брэдбери)

Это был год, когда изобретатель-энтузиаст Роберт Годдард, признанный пионер ракетостроения в США, впервые осуществил запуск ракеты на жидком топливе, а другой изобретатель, Хьюго Гернсбек, выпустил первый номер первого в мире журнала научной фантастики, а чуть позже - также впервые употребил термин "science fiction" (примерно соответствующий нашему "научная фантастика"). Скоро, очень скоро все они встретятся: ракеты, научная фантастика и Рэй Брэдбери со своими сказочными грезами!

Потом он увлекся книжками сам, научившись читать, и с тех пор остается верен своей любви. Любви страстной, сжигающей, безумной. Рэй Брэдбери никогда не посещал колледж, все его образование закончилось на школьном уровне - одни только книги, читанные и перечитанные дома и в библиотечных залах, были его "университетами". Много лет спустя, в майском номере "Бюллетеня библиотеки Вильсона" за 1971 год, вышла статья Брэдбери под исчерпывающим названием: "Как вместо колледжа я окончил библиотеки, или Мысли подростка, побывавшего на Луне в 1932-м"...

Не случайно цитаделью Добра в его романе стала городская Библиотека, как не случайно и то, что в романе "451° по Фаренгейту" хранители знания, "люди-книги" - это последние островки свободомыслия и человечности. Вероятно, воспоминания подсказывали ему запылившиеся стеллажи с книгами в доме дяди Биона, полки, к которым он тянулся, встав на табуретку, потому что был еще, как говорится, от горшка два вершка. А может быть, в памяти вставал 1930 год, когда он уже порядком вырос и даже был прозван иронически "Коротышкою", - в тот год каждый понедельник он вместе с братом Леонардом проводил вечер в городской библиотеке...

Рэй Брэдбери никогда не забудет эти удивительные часы, дни, месяцы. Эти копания в подшивках выцветших газет и пыльных переплетах, тишину, как в храме, и легкую дрожь, которую он испытывал, стоило только пальцем коснуться заветного корешка в позолоте.

К литературе Брэдбери относится, как к матери, - иногда, бывает, выводит ее из себя, не слушаясь наставлений и упрямо пытаясь все сделать по-своему, но всегда ощущая и подчеркивая свою неизменную любовь и почтение к ней. Он и вправду плоть от плоти ее: чистейший язык и богатство оттенков, метафор и сравнений в его книгах перешли в наследство от предшественников, не раз читанных и перечитанных.

Вот только названия его рассказов. "Диковинное диво" - это из знаменитой неоконченной поэмы Колриджа "Кубла Хан", "Золотые яблоки Солнца" - строка из Йитса. Уитменовское "Я пою тело электрическое" и байроновское "И по-прежнему лучами серебрит простор луна...". Прекрасный рассказ "Уснувший в Армагеддоне", переведенный на русский, имеет и второе название, всего одна строка из бессмертного монолога Гамлета: "И видеть сны, быть может". Наконец, кто не помнит начало "Реквиема" Роберта Луиса Стивенсона - "Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря"! А вот об американской поэтессе начала века Саре Тисдейл наш читатель практически ничего и не знал, пока в рассказе Брэдбери не появились прекрасные, врезавшиеся в память строки, начинающиеся со слов: "Будет ласковый дождь"... Целый сборник Брэдбери назвал цитатой из Вильяма Блейка, придумавшего невероятное, на первый взгляд, сочетание: "Машины счастья". А к роману "Чувствую, что Зло грядет" (помните трех ведьм из "Макбета", беснующихся у лесного костра?) предпосланы эпиграфы из Джона Китса и Германа Мелвилла... И сколько еще таких примеров можно разыскать!

Всегда интересно мнение известного писателя о других своих коллегах классиках и современниках. Журналисты не единожды пытали Брэдбери вопросом, кто его любимые авторы. Но если выписать одни только имена, которые он в разное время называл, то такой список займет добрых полстраницы. Брэдбери очень трудно выбрать "самых-самых" - любит он всех. И обо всех стремится написать.

Одних названий для рассказов ему мало, мало того, что герои брэдбериевских произведений постоянно цитируют поэтов. Фантазия дает Брэдбери поистине неоценимые возможности, недостижимые для его коллег-реалистов, и он достойно отмечает память своих учителей. Он желает отплатить свой долг чисто по-писательски и уже в собственных произведениях воздвигнуть памятник тем, кто направлял его перо, в чьих книгах он черпал мудрость, у кого учился мыслить, чувствовать, писать.

И вот в рассказе "Все друзья Никклса Никклби - мои друзья" (у нас этот рассказ вышел под названием "Самое прекрасное время") в американском городке начала века объявился... господин Чарлз Диккенс - и сколько же радости он принес с собой! В рассказе "Машина Килиманджаро" путешествие во времени столкнет нас лицом к лицу с Эрнестом Хемингуэем, в "Эшере 2" путешествие на Марс - с "господином Стендалем". А в одном из последних рассказов, "Дж.Б.Ш. - Марк-5" в роботе-философе, неунывающем крамольнике и скептике, читатель без труда узнает... Бернарда Шоу, одного из любимейших авторов Рэя Брэдбери.