Александр Порецкий - Наши домашние дела

При Лѣсномъ Институтѣ и Лисинскомъ Учебномъ Лѣсничествѣ учрежденъ спецiальный курсъ лѣсоводства, имѣющiй цѣлiю подготовить для лѣснаго управленiя людей изъ получившихъ высшее общее образованiе. Съ этою цѣлiю къ слушанiю курса допускаются окончившiе образованiе въ университетахъ съ степенью кандидата или званiемъ дѣйствительнаго студента, по разрядамъ наукъ: естественныхъ, камеральныхъ, матемптическихъ, юридическихъ и медицинскихъ (за исключенiемъ фармацевтовъ и ветеринаровъ).

При этомъ замѣчается, что въ 1863 году послѣдуетъ совершенное упраздненiе Лѣсного Института, и тогда учрежденный теперь курсъ будетъ обращенъ въ особое специальное лѣсное заведенiе, — Лѣсную Академiю, — которое сдѣлается единственнымъ, для высшаго образованiя по лѣсной части.

Для учрежденнаго теперь курса обнародованы и подробныя правила.

Мы сказали — истинныя идеи неразрушимы, — въ этомъ конечно вы не сомнѣваетесь, читатель. Онѣ именно неразрушимы, — это ихъ лучшiй эпитетъ. Есть у насъ другое слово, но оно къ истиннымъ идеямъ не такъ хорошо идетъ Это слово — живучесть. оно идетъ ко многимъ другимъ вещамъ, изъ которыхъ иныя тоже не рѣдко гуляютъ по свѣту подъ именемъ идей; но эти идеи — самозванцы, переряженцы, волки въ одеждѣ овчей. Къ нимъ между прочимъ принадлежатъ разнаго рода фокусы, изобретаемые такъ называемыми остроумными писателями, для достиженiя различныхъ земныхъ, насущныхъ цѣлей, а иногда даже и цѣлей духовныхъ, какъ напримѣръ для воздвиденiя себѣ временнаго минiатюрнаго пьэдестальчика, чтобы стать на него въ качествѣ маленькаго божка, крошечнаго идеальчика, показаться, покрасоваться, показать публикѣ фокусъ и потомъ уйти внутрь пьедестальчика, какъ уходятъ подравшiяся марионетки. Фокусъ заключается иногда въ извѣстномъ взглядѣ на извѣстный предметъ, или даже просто въ извѣстномъ прiемѣ, въ извѣстномъ тонѣ рѣчи, въ извѣстной манерѣ объясняться съ публикой. Подобное изобрѣтенiе большею частiю остается во все время своего существованiя исключительной привилегiей изобрѣтателя, потомучто его собратья по ремеслу6 хотя видятъ иногда выгодность фокуса, но съ другой стороны соображаютъ невыгодность немного унизительной роли подражателя, и — оставляютъ изобрѣтенiе въ исключительномъ пользованiи изобрѣтателя — одни съ презрѣнiемъ, другiе съ завистью и затаенной досадой. Между тѣмъ фокусъ, какъ изобрѣтенiе, имѣетъ характеръ новизны и свѣжести; новизна и свѣжесть привлекательны, онѣ нравятся публикѣ, публика стремится къ нимъ, и изобрѣтатель торжествуетъ, торжествуетъ до тѣхъ поръ, пока публика не присмотрится къ фокусу или не набьетъ имъ себѣ оскомины. Тогда можетъ послѣдовать одно изъ двухъ: или молчавшiе дотолѣ собратья ополчатся на пошатнувшагося артиста, произойдетъ жестокая война, которая и кончится тѣмъ, что артиста повалятъ; или же догадливый артистъ, предупреждая войну, вó время закроетъ лавочку, уберетъ свой пьедестальчикъ и удалится…

Казалось бы, что такъ тому дѣлу должно и кончиться. Но нѣтъ! Вотъ проходятъ годы; туманъ забвенiя застилаетъ слѣды удалившагося артиста; мѣсто, гдѣ стоялъ его пьедестальчикъ, уже заросло травой и былiемъ; по немъ гуляютъ другiе господа, совсѣмъ въ иныхъ костюмахъ, съ иными физiономiями и прiемами… Вдругъ — въ сторонѣ выдвигается изъ-подъ земли угломъ незвѣстный предметъ. Тотчасъ находится господинъ съ призванiемъ антикварiя, припадаетъ, собственноручно откапываетъ и извлекаетъ… пьедестальчикъ! Смотрите, дорогая находка уже у него на плечѣ; онъ бѣжитъ за нею, третъ ее, чиститъ, кроетъ свѣжимъ лакомъ и — онъ уже на пьедестальчикѣ, въ костюмѣ артиста, въ грацiозной позѣ. Публика, начавшая было забывать артиста, успѣвшая поддаться другимъ впечатлѣнiямъувлечься другими интересами, видитъ что-то блестящее, не узнаетъ знакомаго пьедестальчика, идетъ, любопытствуетъ и любуется, какъ чѣмъ-то новымъ. Конечно ей немного нужно времени на то, чтобы всмотрѣться и разпознать, что это новое — только подновленное и подкрашенное старье; но — вѣдь это пожалуй можетъ повториться и не разъ. Вотъ почему подобнымъ вещамъ слѣдуетъ приписать свойство живучести!

Недалѣе какъ въ прошедшемъ номерѣ нашего журнала одна статья указала мѣсто, гдѣ найденъ и открытъ пьедестальчикъ однаго изъ нашихъ бывшихъ наиболѣе искуссныхъ и наиболѣе смѣлыхъ артистовъ — Ѳаддея Венедиктовича. Но вѣдь это не единственный примѣръ…