Ошибки?
Мережковский писал, что Белинский имел право на то "Письмо к Гоголю", единственный в России — имел право, и что Гоголь, единственный в России, это понимал. (Да и болен он уж был страшно. Это письмо гениального и умирающего человека — вот что это за письмо. Да его понять никто не умеет!)
А ещё: я написала бы "Защиту статьи Белинского о Баратынском". Т.е. — почему он "не любил".
(Потому что "зрел сквозь целое столетие".)
Так ведь — никому не нужно это; я говорила когда-то Лазареву.
В общем, выходит, я тоже — вепс. Так зла...
Лень продолжать о Кожинове.
Но мне жаль, что нет у него таланта. (Ведь он не понимает даже, что значит "склонность к парадоксальности, выдающей небескорыстность самого мышления" — и ставит тут вопросительный и восклицательный знак! Бедный Кожинов.)
(Далее в письме речь пошла об А.Межирове).
...Ну, я могу вообразить: ну, выпьем мы с ним водки, вроде станет чуть веселей. Но ведь он ни звука мне — там — не простит, ни слова (п.ч. они не способны к раскаянью). Да и во мне, может быть, теперь вовсе и нет той вечно вспыхивающей страсти — ко всему на свете, т.е. жизни, за которой и ходил ко мне, многие поношенья даже терпя...
И — старая калоша, вот он что!
Вот — гнусный случай:
я попросилась однажды отвезти меня в церковь (в н-ре), ну, и попросила не входить за мной туда. (Очень промозглый ноябрьский вечер.) Ну, пообещал, конечно. А чем кончилось? Тем, что когда я ставила свечку, то он — не только вошёл,— но от моей, в моих руках т.е., свечи зажёг свою — а я ничего не заметила. Он себе вымелся опять на двор, и мне в голову не пришло! А потом, совсем потом — рассказал, как я ничего не видела, и описал, где, пред каким образом...
Как вспомню, так опять ненавижу! (Ему, видите ли, было интересно, как я — в церкви.)
За такие поступки я устраивала огромные, бессмысленные казни. А на душу ложилась тоска. И это: "мелкий бес", — вилось и вилось.
(И вечно ноябрьский вечер в глазах моросит, как вспомню что. И водку покупать всегда надо было почему-то в ледяном Речном порту, и почти всегда я пила её злорадно: а как это — объяснить не могу.)
Ну, конечно, конечно, когда уж совсем нельзя было иначе, дарил к.-н. книжку и являлся интеллигентно, на кончике стула держась, и прилежное лопотал.
Но, м.б., только я и знаю, сколь неинтеллигентный это человек!
(А вообще: как опустел мой дом! Ни Слуцкого нет, ни друзей бывалых. Вот отчего — тоска!)
Примечания к письму от 5.1.78
1 В нашей личной литературной игре-переписке "еноты" — означало "евреи", а "вепсы" — непросвещенные, "тёмные" русские.
2 В сущности, с оценки Кожинова и началась трещина в наших отношениях. Почти во всём, что она говорила и писала мне о нём, Глушкова, на мой взгляд, была, при всей её искренности, пристрастна и неправа.
3 К концу жизни Т.М.Глушковой её взгляды на сталинскую эпоху 30-х—40-х годов изменились в корне. Более того — она стала даже идеализировать и то время, и образ вождя.
Полностью переписку Татьяны Глушковой со Станиславом Куняевым читайте в ближайших номерах "Нашего современника"
ХРОНИКА ПИСАТЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ — ПУТЬ К ВОЗРОЖДЕНИЮ РОССИИ
17 ноября в зале Церковных Соборов храма Христа Спасителя состоялась торжественная церемония вручения наград Международного Благотворительного Фонда "Меценаты столетия" (созданного при поддержке Государственной Думы РФ, Совета Федерации, Министерства культуры РФ).
В основе деятельности Фонда лежит твёрдая уверенность его организаторов в том, что глубокая человечность благотворительности как социального явления — неразменная ценность в любом человеческом обществе, некий неумирающий идеал. Основы благотворительности и меценатства в России были заложены Петром I, получили развитие при Екатерине II, затем в конце XIX—начале XX века, на русской, православной почве достигли небывалого масштаба…
Живя в эпоху перемен, сопровождающуюся в России глубоким социально-экономическим и духовно-нравственным кризисом, особенно важно не растерять ценности, накопленные предыдущими поколениями… Не забывать их заветы, их дела, их мысли.
Павел Рябушинский: "Богатство обязывает быть не только энергичным, умным, сильным и деловым, оно обязывает быть нравственным, культурным человеком, чтобы понимать, что смысл его богатства, в социальном плане, определяется только тем, как он этим богатством распорядился".
Павел Третьяков выражает свою мысль ещё более определённо: "Моя идея была… наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также к обществу".
Читать дальше
