Дорогой Эдуард! С нами грубая сила и храмы
Не одеть нас Европе в костюмчик смешной
И не втиснуть монгольско-славянские рамы
Под пижамы и не положить под стеной
Как другой океан неизвестный внизу созерцая
Первый раз. Открыватели старых тяжелых земель
Мы стоим — соискатели ада и рая
Обнимая Елену за плечиков тонких качель
О Елена-Европа! Их женщин нагие коленки
Все что виделось деду, прадеду — крестьянам, и мне
Потому глубоки мои раны от сказочной Ленки
Горячей и страшней тех что мог получить на войне
Я уже ничего не боюсь в этой жизни
Ничего — ни людей, ни машин, ни богов
И я весел как скиф, хохоча громогласно на тризне
Хороня молодых. Я в восторге коль смерть прибрала стариков!
Прибирай, убирай нашу горницу — мир благовонный
От усталых телес, от измученных глаз
А когда я умру — гадкий, подлый, безумный, влюбленный
Я оставлю одних — ненадежных, растерянных вас
……………..
У Есенина Сереженьки
В земле рученьки и ноженьки
И зарытые и черные
Землей хмурой промоченные
Но лежит он на Ваганькове
Вместе с Катьками и Ваньками
Вместе с Олями и Танями
Под березами-геранями
Не лежать же там Лимонову
Блудну сыну ветрогонову
А лежать ему в Америке
Не под деревцем . А в скверике
А на асфальтовом квадратике
В стране хладной математики
……………..
И все провинциальные поэты
Уходят в годы бреды Леты
Стоят во вдохновенных позах
Едва не в лаврах милые и в розах
Расстегнуты легко их пиджаки Завернуты глаза за край рассудка Когда-то так загадочно и жутко
Стоят на фоне леса иль реки
Где вы ребята? Кто вас победил?
Жена, страна, безумие иль водка?
Один веревкой жизнь остановил Другой разрезал вены и уплыл
Аркадий... Ленька... Вовка...
(Стихи публикуются
в авторской редакции)
ЗАВИСТЬ
Иосифу Бродскому, по поводу получения им
очередной денежной премии
В камнях на солнце рано
Лежу как обезьяна
Напоминая мой недавний бред
Между камнями на песке скелет
Большой макрели. Чайки Тихоокеана
От рыбы не оставят мяса. Нет.
Волна в волну, как пули из нагана
Вливаются по воле их стрелка
Как Калифорния крепка!
И частной собственностью пряно
Несет от каждого прибрежного куска
"КОРМИТЬ НЕМНОГИХ. ОСТАЛЬНЫХ
ДЕРЖАТЬ В Узде
ДЕРЖАТЬ В МЕЧТАХ О МЯСЕ И ГНЕЗДЕ."
Мне видятся Вселенского Закона
Большие буквы... Пятая колонна
Шпион. Лазутчик. Получил вновь — "На!"
И будет жить как брат Наполеона
Среди других поэтов как говна...
"Тридцать четыре тыщи хочешь?"
Я крабу говорю смущен.
"Уйди, ты что меня щекочешь!"
И в щель скрывает тело он.
Я успеваю в след ему сказать
"Тридцать четыре перемножь на пять"
……….
Какой поэт у океанских вод
Вульгарно не поглаживал живот
Мы все нечестен. Каждый нас смешон
А все же получает деньги "он"
Мне интересно как это бывает
Что все же "он" все деньги получает
………
Подставив огненному солнцу все детали
И тело сваленному древу уподобив
Лежу я, джинсы и сандали
На жестком камне приспособив
И чайка надо мной несется
И грязная, она смеется,
В камнях всю рыбу приутробив
"Что ж ты разрушила макрель?"
Я говорю ей зло и грубо
Она топорщит свою шубу
И целит подлая в кисель
Оставшийся после отлива
Прожорлива и похотлива
Как Дон-Жуан косит в постель
…….
Мне все равно. Я задаю вопросы
Не потому что я ищу ответы
Не эти чайки — мощные насосы
Говна и рыба. Даже не поэты
И нет не мир покатый и бесстыжий
Мне не нужны. Смеясь, а не сурово
Я прожил целый прошлый год в Париже
И как эстет не написал ни слова
………..
Однако б мне хватило этих сумм
………
……………….
Геринг дает пресс-конференцию в душном мае
Победившим державам
Чьи корреспонденты гордо выпытывают его
В маршальской фуражке
В кресле поставленном прямо в траву
Ботинки у Геринга в траве утонули
Тяжелый микрофон старого стиля стоит на низком столе
Буйствует зелень на заднем плане
Ломит и прет уже побеждая войну
Горячо и жарко
И Геринг держится грустно
Победоносные прошлые лета
Стучат сапогами в его голове
(А также любовницы, жены и ветви цветов и деревьев
июли и августы и на оленей охоты)…
упрячут опять от зелени в темный угол
Геринг не Геринг…
Стоят офицеры, сидят.
Иные в касках. Другие в фуражках
Третьи подставили волосы ветру
Читать дальше
