В сионистской литературе много обвинений в адрес Великобритании и других европейских держав, много рассуждений на тему о том, что создание Еврейского государства в Палестине в 30–е годы смогло бы предотвратить Холокост. Что бы произошло, если бы после победы в мировой войне всех евреев выселили бы в Палестину и дали бы им возможность создать государство? Цейтлин дает свой четкий ответ сатирической пьесой «Еврейское государство, или Вейцман Второй» (( Ди идыше мелухе адер Вейцман дер цвейтэр ). В пьесе много пророческих предсказаний: приход Гитлера к власти, мировая война, тотальная депортация евреев как виновников мировых проблем… Даже в деталях пьеса содержит удивительные совпадения, изображает мрачные картины циничной измены мессианской мечте о возрождении древнего царства Давида в Иерусалиме и распада еврейского государства. Для Цейтлина и его современников такая фантазия была больше чем театральной игрой или импровизацией на актуальную тему. Израильский исследователь творчества Цейтлина Ихиэль Шейнтох считает «Вейцмана Второго» важным историческим документом, помогающим понять глубинные процессы в истории современной еврейской культуры. Целый ряд исторических деятелей: Владимир Жаботинский, лидер американского еврейства рабби Стивен Вейзе, Альберт Эйнштейн, отец израильской журналистики Наум Соколов, основатель нью–йоркского «Форвердса» Ав (Авраам) Каган, писатель Шолом Аш, Шварцбард и многие другие выступают персонажами комедии. Не удивительно, что в список выдающихся евреев в пьесе не попали лидеры еврейской колонии в Палестине во главе с Давидом Бен–Гурионом — те, кого современная израильская история считает отцами сионизма и нации. Их тогда никто не рассматривал всерьез, а Хаим Вейцман в письмах жене издевательски называл палестинских еврейских лидеров то шайкой жадных политиканов, а бывало и похуже.
Порой беспощадная и парадоксальная пародия или точная карикатура передают реальность достоверней, чем скучные учебники истории и энциклопедии. Там, как известно, никогда не напишут самого интересного. «Вейцман Второй» анализирует менталитет поколения, которому предстояло создать государство евреев всего через четырнадцать лет после выхода пьесы. Цейтлин сумел показать уродства современной ему еврейской политической и общественной жизни, наложившие глубокую печать на современный Израиль. Несмотря на провозглашенные цели создания нового еврея, сионизм во многом не сумел избавиться от уродливого груза местечковой жизни. Цейтлин дает удивительно точный прогноз проблем современного Израиля. Некоторые сцены выглядят как сатирическое шоу из современной израильской жизни. Вся пьеса — анатомия краха идеи современного государства евреев: «государства, как все государства». Почти невидимая в начале 30–х годов религиозно–мистическая альтернатива мессианского возрождения еврейского царства сегодня еще более проблематична. Когда все это играют в манере «Мистерии Буфф» или «Земли дыбом» театра Мейерхольда, а пьеса — одновременно сценарий кинофильма, который делает не кто иной, как Чарли Чаплин, то становится ясно, что новаторская сатира Цейтлина — это незаслуженно забытое важное культурное явление в ряду лучших художественных экспериментов ХХ века.
Вот на рынок катит бричка,
Грустный в ней телок лежит.
А высоко в небе птичка,
Вьется ласточка, кружит.
Припев:
Как смеется ветер,
Гонит тучи прочь,
Он смеется день и вечер,
И еще всю ночь.
Дона–дона, дона–дона…
Песня «Дона–дона» в замечательном переводе с идиша Анатолия Пинского, художественного руководителя московского ансамбля «Дона–дона», — это, вероятно, единственное, что читатель может найти по–русски из всего богатого творчества Арна Цейтлина. Еще, пожалуй, перевод «Дона–дона», сделанный с иврита израильским автором Зеэвом Гейзелем.
Арну Цейтлину не повезло с русскими переводчиками. Ведь еврейскую литературу для нас переводили строго по социальному заказу. Цейтлин не жил ни в Советской России, ни в Израиле, не был ни коммунистом, ни сионистом. Его творчество поразительно многообразно — он оставил лирические стихи, поэмы, исторические драмы, комедии, мистерии, биографическую прозу, теоретические статьи. Цейтлин ставил пьесы, создавал и редактировал идишские художественные журналы. Наследие Цейтлина — удивительный пример многоязычия (он писал на иврите и на идише, перевел на иврит идишские поэмы израильского национального поэта Хаима Нахмана Бялика, знал русский, английский, польский, немецкий), а еще больше «разноязычия», полифонии в том смысле, которое придавал этому термину Михаил Бахтин.
Читать дальше