Юрий Фельштинский: Письмо Юлии Латыниной

Дорогая Юлия!

Я очень хорошо к Вам отношусь и считаю Вас серьезным журналистом. Но в вопросе о взрыве домов Вы не правы. Уже много лет Вы упрямо настаиваете на некой своей версии, и Вам почему-то очень важно доказать, прежде всего себе самой, что за сентябрьскими 1999 года терактами стояло не российское правительство, причем темы этой Вы страшно боитесь, она очень для Вас болезненна. Не огорчайтесь, такое бывает. Я тоже, когда стал заниматься взрывами, первые несколько недель поверить не мог в то, что дома взрывали не чеченцы. А потом поверил, потому что версий других просто не осталось. Это было в 2001 году. А сейчас, в 2009-м, и тем более. Вы обратили внимание на то, что в десятилетнюю годовщину взрывов ни один российский диктор телевидения, в том числе и дикторы новостей официозного Первого канала, не смог выдавить из себя фразы о том, что дома взрывали «чеченцы»? Не обратили. А я обратил. А на то, что правительство решило «идя на встречу пожеланиям родственников» (я не шучу, это так было сформулировано), не проводить никаких официальных церемоний по случаю годовщины самого крупного в истории России (после Беслана) теракта? На это Вы тоже не обратили внимания. А очень жаль.

Я умышленно пишу Вам это письмо до Вашего выступления по «Эху», назначенного на 22–23 сентября — годовщину «учений» в Рязани. Юля, дорогая, Вы когда-нибудь видели, чтобы войны и учения начинались одновременно? Ведь «учения» в Рязани проводились за день до начала Второй чеченской войны. Такое, что, было хоть раз в мировой истории? За день до начала войны во всем мире всегда проводятся провокации, а не учения. Война потому и началась 23 сентября, что на 22-е был намечен еще один взрыв — в Рязани. И когда он не произошел — по вине спецслужб — потому что одни фсбешники закладывали взрывчатку, а другие ее же искали (абсолютно российский случай), войну все равно решили начать и именно 23-го, чтобы журналисты не успели сопоставить факты и понять, кто и для чего проводит теракты в российских городах. Огорчает меня больше всего, что по неведомым мне причинам Вы не хотите разобраться в произошедшем, но хотите в очередной раз заявить (причем громко), что ФСБ не виновато. Ведь мы же с Вами знакомы. И за все эти годы ни разу Вы не позвонили мне (и не написали) и не задали те вопросы, которые Вас интересуют. Если Вас эти вопросы интересуют, разумеется. Кстати это и к «Эху Москвы» относится.

Меня, конечно же, умиляет, что наша самая свободная радиостанция предоставляет право каждому высказаться по вопросу о взрывах, кроме меня. За все эти годы, если не считать пары звонков по мелким вопросам, микрофон «Эха Москвы» мне не был предоставлен ни разу. Все предпосылки Ваших грандиозных выводов о том, что дома взрывала не ФСБ, ошибочны. Абсолютно все. Начнем с первой и для Вас главной — Вы с нее начинаете: «Я считаю версию о том, что взрывы сделала ФСБ, не просто абсурдной версией. Я считаю, что эта версия нарочно придумана Борисом Абрамовичем Березовским после того, как его отлучили от власти». Ну и дальше про то, что Березовский не привел бы Путина к власти, если бы Путин взрывал дома. Юля, ну, Вы бы все-таки хотя бы из приличия позвонили мне и спросили бы: Юра, а как вообще эта версия появилась? Кто ее придумал? Березовский? Литвиненко? Вы? А то я тут собираюсь на «Эхе Москвы» на всю страну в годовщину говорить о взрывах и ничего про это не знаю. И я бы Вам ответил: «Юля, Вы правильно сделали, что позвонили. Я Вам сейчас все расскажу…» Но сначала определим еще одну Вашу важную предпосылку, тоже абсолютно неверную: «Если бы Путин взрывал дома, Березовский никогда не привел бы его к власти, он бы понимал, что Путин не его марионетка». Видите ли Юля, Березовский не придумывал версии о взрывах домов. И Литвиненко ее не придумывал. Эту версию придумал я. И текст писал я.

И когда уже и версия была, и текст был написан, я прилетел в Нью-Йорк поговорить на эту тему с Березовским, с которым я был знаком с 1998 года, и долго-долго (несколько дней) упрашивал его выделить мне время, потому что хочу поговорить с ним на одну важную тему. И когда после четырех дней ожиданий — потому что очень мне хотелось рассказать Борису Абрамовичу, кого именно он привел к власти — Березовский, наконец, по дороге в аэропорт, улетая к себе в Ниццу, согласился меня выслушать, я начал свой неторопливый рассказ (нам в аэропорт ехать было минут сорок).