Игорь Шафаревич - Что такое патриотизм

Очевидно, это некоторая сила, сцепляющая народ, не дающая ему распасться на отдельные индивидуумы, так что вопрос лучше было бы сформулировать так: что такое народ, почему человечество делится на такие общности? Явления эти — народ и сцепляющая его сила, патриотизм — проявляются во все времена, которые охватывает история. И идут гораздо глубже, как это видно на примерах «примитивных», т. е. догосударственных обществ, если только расширить понятие народ до «этноса», включив в него и племя, и союз племен. Собственно, проблема имеет еще более глубокие корни — очевидно, какая-то аналогичная сила объединяет и животные общества: стаю волков или диких гусей. Но так далеко мы здесь не пойдем, обозначив этот аспект лишь для того, чтобы очертить размер явления.

Как раз на примере зачатка нации — одного племени — на наш вопрос легче ответить, и большой материал был собран этнографами. Если туземцу удавалось объяснить истинный смысл того, что этнографу хотелось у него узнать, то ответ на вопрос: что же соединяет вас в одном племени? — в большинстве случаев был один и тот же, хотя для нас довольно неожиданный: «Наши общие мифы». Но этот ответ станет, пожалуй, менее удивительным, если мы вспомним, что и Достоевский связывал рождение нации с появлением религии: Иудаизма у евреев, Ислама у арабов, Православия у русских.

Чтобы оценить ответ, полученный этнографами, надо понять смысл, который туземцы вкладывали в понятие мифа. Мифы племени были тайным знанием, которое сообщалось лишь посвященным (обычно посвящение получало большинство взрослых мужчин). Но мифы не только рассказывались: они и сопереживались в обрядах и церемониях, в которых участвовали все посвященные. Этим они напоминали современные религии с той разницей, что были более драматичными и душепотрясающими: с масками и плясками, зачастую с человеческими жертвоприношениями. Смысл церемоний заключался в возвращении к «мифологическому времени», когда творился мир и человек. Соприкосновение с этим особым «творческим» временем наполняло новыми силами и настоящее: обеспечивало плодородие природы, течение космического процесса, социальную стабильность общины. Миф открывал человеку его место, его значительную, творческую роль в космосе, тем наполняя смыслом его жизнь и давая силы для яркой, красивой жизни в условиях, тяжесть которых иногда нам даже невозможно себе представить. Эта роль мифа была трагически продемонстрирована, когда при соприкосновении с европейской цивилизацией распадалась система церемоний и мифов. Этнографы видят именно в этом основную причину вымирания «примитивных» народов: наступавшей апатии, упадка жизненных сил, падения рождаемости.

На этом примере можно, мне думается, усмотреть смысл, функцию и больших современных наций, как и объединяющей каждую из них силы — патриотизма. По-видимому, необходимо существование какой-то промежуточной инстанции между индивидуальным человеком и всем Космосом. Только посредством этой инстанции человек способен почувствовать осмысленность своего существования в Истории и Космосе. История, например, является историей не отдельных людей, а народов и только через принадлежность к своему народу может человек ощутить смысл этого грандиозного процесса, «соприкоснуться тайнам прошедшего и будущего». Вот, например, как описывает академик Лихачев мироощущение жителя Древней Руси, отразившееся в древнерусской литературе: «Человек, живя в мире, помнил о мире в целом как огромном единстве, ощущал свое место в этом мире».

Только через включение в эту общность — этнос — человек способен решать некоторые сверхсложные проблемы, которые ставит перед ним жизнь. Можно представить себе, что этнос каким-то непонятным для нас способом объединяет интеллект и души отдельных людей и создает некий сверхинтеллект и сверхдушу. И некоторые проблемы жизни посильны только такому сверхинтеллекту, а индивидуальный человеческий ум недостаточен для их решения. Он может не осознавать истинной логики решения даже после того, как оно найдено, рассматривая это решение лишь как «норму поведения», обязательную в данном обществе. Например, в «первобытных» обществах существует очень сложная система правил поведения и запретов, препятствующих бракам между близкими родственниками (экзогамия). В то же время члены этих обществ не имеют, конечно, никакого представления о вредных генетических последствиях близкородственных браков и рассматривают существующих у них запреты как «табу», не требующие никакого обоснования (кроме разве того, что они были введены мифологическими предками).