Илья Земцов - Партия или Мафия? Разворованная республика

Каждый секретарь ЦК Азербайджана имел в Москве своего доброго покровителя, ранг которого находился в точном соответствии с достоинством секретаря: Ахундов — Кириленко, третий секретарь Джафаров — Трапезникова, четвертый секретарь Сеидов — Полянского, председатель Совета Министров Алиханов — Мазурова, второй секретарь ЦК КП Азербайджана Козлов — Капитонова, председатель Верховного Совета Пскендеров — Органова. Республиканские министры также имели в Москве протеже: в союзных министерствах или в ЦК. Секретарь же ЦК Азербайджана по промышленности Амиров имел не одного, а сразу несколько патронов: в Госплане — Байбакова, и Совете Министров Мазурова, в ЦК КПСС Павлова. Поэтому отношение к нему в Москве было особенно теплым, сердечным, внимательным. Захотелось Амирову стать профессором — утвердили без защиты докторской диссертации, повлекло к Ленинской премии — дали. Завистники утверждали: сила Амирова в бильярде. Играл он неумело, неизменно проигрывал. Ставки ставил щедро — по 2–3 тысячи: меньше как-то неудобно, постоянными партнерами были люди влиятельные — управляющий делами ЦК КПСС Георгий Сергеевич Павлов, зав. отделами ЦК КПСС Василий Семенович Фролов и Виктор Михайлович Бушуев и сам председатель Госплана СССР Байбаков.

На Байбакова в Азербайджане смотрели как на «своего человека» в Москве. Начинал он свою карьеру в Азербайджане преподавателем индустриального института, выдвинули начальником АЗНЕФТИ. Как «местный кадр» был послан в Москву, в аппарат Совета Министров. Когда строптивый Байбаков не поладил с Хрущевым и был сослан в провинцию, бакинцы его не забыли — представили к Ленинской премии.

Технология получения Ленинских премий отлажена четко, действует безотказно. Разработала группа ученых оригинальный проект или проведено интересное исследование — эксплуатация нефтяных скважин, к примеру, в открытом море — прежде чем выдвинуть авторов на соискание премии, изыскивались «толкачи» — почтенные ученые в Москве. Подбирались надежные покровители в союзных главках и управлениях и… вводились в авторский коллектив. Тот, кто устоял перед соблазном «азербайджанского сувенира», искушался на честолюбии.

Те, кто стоял у истоков изобретения, теснились, сжимались, иные вообще оказывались вне списка. От них откупались посулами на повышение, обещаниями дать квартиру в хорошем районе, помогали купить вне очереди машину. Зато оставшимся Ленинская премия была обеспечена. Правда, сама премия — 10 тысяч рублей — крошилась между десятками совершенно непричастных к изобретению людей, но ведь важны не деньги, а звание лауреата, оно, как и ученая степень, предопределяло престиж и статус на многие годы. В одном из таких списков был и Байбаков. Таким же образом получил Ленинскую премию зам. Председателя Совета Министров Азербайджана (затем он станет министром СССР) Оруджев.

Сентиментальный Байбаков не забывал Азербайджан — внеплановые фонды и дефицитное оборудование широким потоком шли в республику, а его душа и дом постоянно были открыты для «милых» бакинцев. Сменялись в Азербайджане министры, приходили и уходили партийные секретари, но каждый из них считал необходимым представиться Байбакову, пополнить его коллекцию антиквариата каким-либо новым экспонатом, и обязательно самым дорогим: каждый гость был честолюбив.

Предвижу вопрос: зачем такие барские подношения, откуда брались средства?

Эта проблема выходит за рамки отношений между отдельными людьми, за пределы одной республики, ее объем — весь Советский Союз.

Чтобы подняться до номенклатуры ЦК или Совмина, необходима пробивная напористость, изворотливость. Чтоб удержаться у власти — беспринципность, холуйство.

Любое обобщение, конечно, условно. Память вырисовывает и людей честных. Один из них — немногих — Курбан Алиев, министр высшего и среднего специального образования Азербайджана. Долгие годы присматривался к нему — не мог понять, как этот профессиональный партработник мог оставаться непричастным к коррупции и казнокрадству, захлестнувшим район 26 Бакинских комиссаров, где он был первым секретарем, и систему высшей школы, которую он возглавлял позднее. Пытался убедить себя — хитрит, принципиальность лишь оболочка, за которой скрывается умный хищник, ждущий своего часа. Но жизнь опрокидывала мои подозрения — он так и остался в моем сознании рыцарем малых добрых дел… Но о массе партийных и советских работников следует сказать: они идентифицируют в себе больше испорченных душ, чем праведных, ибо особенность советской социально-хозяйственной структуры такова, что ни одно преступление не совершается в одиночку. Иерархические связи захватывают в преступный круг тысячи людей — от кладовщика до министра, от бригадира до секретаря ЦК КПСС.