Владимир Жириновский: Юг – это война

Принятие мер было не правом, но обязанностью руководства государства. И оно решило применить силу для восстановления «конституционного порядка» путем ввода войск. Возникает вопрос о международно-правовой квалификации этих мер. Было ли это со стороны России «применением военной силы»? Безусловно, нет. Российские танковые колонны входили в Грозный, не сделав ни одного выстрела. Не ставились цели ни уничтожения населения, ни даже уничтожения или ареста членов незаконных вооруженных бандформирований. Войска входили в российский город. У руководства самопровозглашенной Ичкерии, если оно даже действительно желало национального самоопределения, были различные возможности реагирования на действия Центра. Но чеченское руководство выбрало самый жестокий, самый варварский способ противодействия: оно начало военные и террористические действия.

С международно-правовой точки зрения действия чеченской стороны в данном конфликте должны быть признаны всем мировым сообществом, если оно действительно стоит на правовых принципах, как преступные.

Чеченских руководителей не останавливало возможное уничтожение большого количества собственного мирного населения, не останавливала опасность полного разрушения всей экономической инфраструктуры собственной территории, возможность уничтожения и выведения на долгое время из хозяйственного оборота своей собственной земли ввиду ее массового минирования. Ощущение такое, что они не намеревались жить в собственной стране дальше. Действиями дудаевых, басаевых, радуевых и масхадовых двигала исключительно маниакальная жажда убийства и крови, а вовсе не стремление к «независимости».

Поэтому вся полнота ответственности за человеческие, материальные и моральные потери, понесенные обеими сторонами, лежит на чеченской стороне.

Вот почему Россия должна прямо заявить, что она снимает с себя любую моральную и материальную ответственность за все страдания чеченского народа и за проистекшие из этого разрушения, что, наоборот, российская сторона возлагает ответственность за многотысячные жертвы Российской армии, российского населения, за материальные жертвы и затраты, понесенные Россией, на чеченских бандитов.

Бесспорно, российское руководство совершило ряд ошибок при разрешении чеченского кризиса. Но надо различать ошибки и преступления. Российская сторона допустила ошибки, чеченская сторона — преступление.

С этой точки зрения процедура импичмента Президента в Госдуме не была обоснованной. Президент представляет страну. И внутри нее, и на международной арене. И признание высшим органом законодательной власти действий Президента России в Чечне преступными означало бы одновременно и признание этим же органом преступного характера действий самой России в Чечне. А принятие такого решения органом, который также представляет страну, означало бы, что сама Россия признала преступный характер своих действий. На основании этого чеченское руководство могло бы подать иск в Международный суд в Гааге или Страсбурге о признании преступными действий России в Чечне уже и на международном уровне и о взыскании с России всех материальных и моральных убытков. И само признание этого факта Россией могло бы стать решающим аргументом для решения Международного суда в пользу Чечни, и тем самым привело бы к развалу России.

Чеченские события описывают в самых различных терминах. Говорят и о российско-чеченской войне, и об агрессии России против Чечни, и т.д. Необходимо дать строгое международно-правовое определение этих событий.

Чечня являлась многонациональной республикой, в которой всем национальностям гарантировались равные права. Титульная нация по Конституции России не имела никаких привилегий. В самих событиях участвовали почти исключительно этнические чеченцы.

Таким образом, на территории Чеченской республики произошло этническое восстание, мятеж, развязанный криминальными кругами, а не народом, который насилием втягивали в эту войну.

Точка зрения ЛДПР состоит в том, чтобы полностью уничтожить все бандитские формирования в Чечне, ввести там прямое президентское правление, оставить войска и милицейские формирования до полной стабилизации обстановки.

Безнадзорность детей продолжает оставаться одной из наиболее тревожных характеристик современного российского общества.