Газета День Литературы: Газета День Литературы # 106 (2005 6)

В конечном итоге подавляющее большинство писателей признало необходимость наличия в произведении героя. Тем не менее, основные персонажи советской литературы в довоенный период немыслимы вне массы. Это — или выразители коллективной воли, или люди, ее формирующие и направляющие. Важно подчеркнуть, что эта воля была направлена на преодоление инерции бытия, человеческой слабости и косности. Потому, как это ни парадоксально, героев раннего соцреализма тоже можно считать оппозиционерами реальности.

Тема экзистенциального конфликта между индивидуумом и внешним миром снова появляется в отечественной литературе только спустя несколько десятилетий после войны. Наиболее известные примеры — это, конечно же, рассказы В.Шукшина и "городские" повести Ю.Трифонова. (Среди произведений андеграунда — роман "Москва-Петушки" Вен.Ерофеева.) Утрата веры в коммунистические идеалы закономерно привела к распаду коллективного тела советского общества. В результате, человек оказался один на один с необъясненной реальностью и порождаемыми ею проблемами. Некогда революционный, соцреализм постепенно утратил свою энергетику, а на его месте стала утверждаться литература, ориентированная на традиционные психологизм и рефлексию.

Грандиозные изменения, произошедшие в России после распада Советского Союза, поставили вопрос о взаимоотношении личности и социума с необычайной остротой. Отвечать на этот вопрос сегодня вынужден каждый человек, причастный к искусству, вне зависимости от своих политических и культурных предпочтений. Исключением не стали даже те, кто декларировал аполитичность. Так, Владимир Сорокин, демонстративно не отождествляющий себя ни с какими социальными лагерями, в действительности — политический писатель par exellence. Столкнув в пространстве своих произведений фрейдистскую и марксистскую (шире — коллективистскую) концепции человека, он показал антагонизм между экзистенциальным и социальным, существующий при любом государственном устройстве. (Фрейдистскую интерпретацию человеческого поведения Сорокин также подвергает деконструкции.)

Излишне напоминать, что разделение писателей на патриотов и либералов, произошедшее еще в годы перестройки, было отражением расклада политических сил в стране. В дальнейшем это деление стало более дифференцированным, поскольку исторический кризис, в который вошла Россия, вытеснил многие противоречия на второй план. Сложность социальной жизни сказалась и на творческом процессе. В своем последнем романе "Крейсерова соната" признанный лидер патриотического крыла писателей Александр Проханов выступил как настоящий постмодернист, причем даже более радикальный, чем авторы, уже давно представляющие этот стиль в России.

Характерная черта постсоветской прозы — автобиографизм. В отличие от мемуарной литературы советских лет, современным автобиографическим текстам присущи жестокость и нонконформизм. Родоначальником этого направления в России, бесспорно, является Эдуард Лимонов. Драма героя, отказывающегося принимать условия времени, пожалуй, основная тема его творчества. Привычная для русских писателей рефлексия в лимоновских книгах (особенно поздних) сведена к минимуму. Вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?" Лимонова давно не мучают. Написанные им тексты — это прямое действие: нападение личности на эпоху.

Тяготение к атакующей реальность автобиографической прозе свойственно и совсем молодым авторам. Несмотря на различия в стиле и восприятии мира, Захар Прилепин, Сергей Шаргунов и Анна Козлова объединены активным неприятием действительности. Побывавший на чеченской войне Захар Прилепин, в своем первом романе "Паталогии" описывает суровый, но честный воинский мир, абсолютно противоположный этике буржуазной цивилизации. С.Шаргунов пытается в своих повестях найти формулу некого "нового реализма", альтернативного игровой, несерьезной тематике, распространенной в постсоветской литературе. Анна Козлова смело дебютирует нонконформистским романом "Открытие удочки" одинаково враждебным и буржуазным ценностям и политическому лагерю патриотов.

Цель этого беглого обзора — подтвердить мысль, высказанную мной в самом начале. Описываемый автором персонаж может стать настоящим героем только в случае, если внутреннее "я" этого персонажа будет противопоставлено внешнему миру. "Герой нашего времени" — не тот, кто выглядит типичным представителем эпохи, а тот, кто из этой эпохи каким-то образом выпадает. Неважно, возвышается ли герой над обществом или же общество его унижает. В конце концов, одновременно возможно и то, и другое. Принципиально то, чтобы человек как духовная сущность пришел к конфликту со временем как материальной субстанцией, выраженной через конкретные социальные условия ("здесь и сейчас"). Только в этом случае можно говорить о существовании героя, а значит и о будущем самой литературы.