Валентин Распутин.Для русской литературы как раз характерна высокая публицистика, без нее русская литература никогда не существовала. И не обойдётся до тех пор, пока будет оставаться русской. "Слово о полку Игореве" – это тоже публицистика. "Слово о погибели русской земли" – и это публицистика... Были времена, когда только из публицистики и состояла русская литература... В публицистике писатель равен себе и своим идеям, своему народу. В публицистике писатель говорит о том, что происходит на его земле, с его народом. Это возникает из необходимости иметь немедленный результат на наши усилия. К сожалению, такого немедленного результата не получается, но и без этих усилий нельзя, наверное.
...Суть наших разногласий с оппонентами – где искать Россию.
На задворках западного мира? Или в своей самобытной цивилизации?
Устраняться от выявления своей позиции по таким коренным вопросам никак нельзя. Если даже вся наша работа окажется бесполезной, все равно я бы себе не простил, если бы устранился от участия в борьбе. Даже какая-то капелька пользы может иногда перевесить всё.
В.Б. Ну а где ты сам, Валентин, думаешь искать Россию?
В.Р.Россию, особенно сейчас, надо искать в тысячелетней её толще. Надо искать в национальной России. Если говорить о том, каков результат нашей работы, то так называемое общественное мнение нам удалось склонить в пользу национальной России, – значит, результат налицо. Даже президент и его окружение взаправду или понарошку, но вынуждены говорить о национальной России. Пусть у них это риторика будет, но – риторика национальная и патриотическая. Я думаю, это один из доводов к тому, что наши усилия не были напрасны.
В.Б. Литература русская является частью души народной?
В.Р.Что касается русской литературы, тут ведь есть конечно отличие русской литературы от всякой другой литературы. У нас литература всегда была шире искусства. Даже в определении они всегда стояли отдельно, и впереди – литература. Литература и искусство. Литература у нас не была чем-то вымышленным, как во многих странах мира. Это было – выражение в образах народной судьбы. Литература всегда говорила о народе. Говорила об исторической судьбе России. Сейчас все подряд говорят о том, что русская литература уже умерла. Её хоронят со всех концов.
Такое господствующее ныне мнение о смерти русской литературы как-то давит на всех. Конечно, русская литература не может умереть, пока жива Россия. И даже больше того, если погибнет сама Россия, русская литература ещё переживёт ее на долгие десятилетия, и будут появляться новые шедевры. Благодаря исторической памяти, духовной памяти, русская литература будет ещё долго петь о той России, которой уже нет. Но я не думаю, чтобы Россия взяла и исчезла.
Была тысячу лет такая махина, такая глыбина, не может же взять и исчезнуть. В конце концов, древний Рим исчезал сотни лет. Византия исчезала сотни лет.
Не можем же мы за двадцать лет исчезнуть! Но Рим или Египет – страны, которые жили больше наверху. Россия всегда была утоплена глубже. Всегда жила какой-то подземной жизнью. При Иване Грозном и при Петре Первом, при Николае и при Сталине. Подземная Русь, как в айсберге, всегда была толще видимого внешнего слоя. Когда попытались извлечь уроки Октября, когда нынешние разрушители стали задумываться, почему воспрянула Россия после семнадцатого года, они пришли к правильному выводу – надо бороться с исторической Россией. Надо уничтожать ту невидимую подземную её часть. Они решили нынче поднять эту историческую невидимую подземную часть, слегка возвеличить, привести в Кремль, сделать видимой, приобнять, прославить. Они согласились даже с Православием и тоже привели Церковь в Кремль, с целью тут же подменить её, сделать её ряженой. С видимой Россией им легче бороться. В результате у нас сейчас наверху ряженая Русь, но подлинная Русь по-прежнему ушла в укрытие. Не согласилась существовать вместе с нынешней властью. Она опять в глубине. Когда надо снова вернётся.
В.Б. Подземная Русь, которая тебе так слышна, и является главной хранительницей России, выходит навстречу в годы бедствий, в Великую Отечественную войну, например. Она русифицирует любые космополитические проекты преобразований. Какие бы перевороты сверху ни проходили, движение подземной подлинной Руси идёт своим путём, она русифицировала обкомы и горкомы, она врастала в армию, проникала в ракеты и в открытый космос, благословляла полигоны и научные городки. И всегда русская литература – была (и есть) рупором этой подземной Руси, её выразителем. Пришли в октябре семнадцатого к власти троцкисты-интернационалисты с идеей мировой революции, Россия должна была исчезнуть. Минули десятилетия и вновь всплыла национальная Русь. Я уверен, то же произойдёт и сейчас. Подземная Русь вновь повернёт ход событий. Верховная власть легко была разрушена и в семнадцатом году, и вся внешняя петербургская аномалия вылетела в Париж и в Лондон, в Прагу и Харбин, отказавшись от имперского величия. А подземная Русь собрала новую, ещё более красивую и величественную русскую империю. Сейчас вновь легко была разрушена верховная, уже коммунистическая, власть, вновь голоса уныния и паники, вновь вся верхняя импозантная часть государства оказалась лишена воли к сопротивлению. Кстати, поэтому народ и не стал её поддерживать. Он чувствовал её гниль и обреченность, но это не значит, что сам народ лишён воли к сопротивлению. Он ждёт своего часа, он ищет требуемый поворот событий. Это всё та же древняя притча об Антее.
Читать дальше
