Газета День Литературы: Газета День Литературы # 136 (2007 12)

Да, попробуйте – хотя бы название! Что уж говорить о переводе глубинных смыслов и тончайшей нравственной структуры, западному обыденному сознанию и душе вряд ли внятных, "Поликушки" Толстого, например, "Марея" Достоевского или бунинских "Лаптей". "Запад не понял ни одного нашего поэта, начиная с Пушкина, – пишет она. – ...поэты даже такого ранга, как Ф.Тютчев, А.Блок, просто неизвестны на Западе..." И дело здесь не только в весьма существенной "неэквивалентности языков", которую она довольно подробно разбирает, выделяя преимущества русского языка, его гибкость и образность; наверняка и наши переводчики с "западного" не улавливают многие ментальные нюансы и оттенки переводимых текстов. Речь о нравственных императивах, изначально заложенных в языке и проявляющихся и в повседневном, и в историческом бытовании того или иного народа.

И если, скажем, в романских языках "совесть" и "сознание" обозначаются одним словом, то русский, пожалуй, вправе спросить: что ж, выходит, "романский человек" считает совестью то, что "подставляет" ему по ситуации услужливое сознание? Что сочтёт за совесть, тем и будет руководствоваться?

Мне вспоминается в связи с этим эпизод известной многотомной "Истории XIX века" французских авторов Рамбо и Лависса, где они, историки, описывая занятие Наполеоном Москвы, возмущаются: какие-то негодяи стреляли, дескать, из окон по входящим войскам... Пьер Безухов, видите ли, негодяй и даже хуже – замыслил "великого из великих" убить!.. Террорист, по-нынешнему говоря, вроде иракских или палестинских сопротивленцев. Можно представить, что они понаписали о событиях, которые я как читатель знаю хуже или не знаю совсем...

И посему я без сожаления, признаться, подарил сей восьмитомник приехавшему в Оренбург В.Ганичеву: он историк, вот пусть и разбирается, насколько резинова она, эта "совесть-сознание", у этих и других творцов европейских исторических мифов – которые с ещё большей напористостью творятся и сейчас... А в некоторых языках слова – а значит и понятия – "совесть" вообще нет, хотя это и не означает отсутствия совести у отдельных его представителей: "Дух веет где хочет..."

О богатстве же нашего языка может судить тот из русских, кто в совершенстве овладел такими же мировыми языками. И понятно, мягко говоря, недоумение Набокова: как же так, пошлости в этой загранице – море, а слова "пошлость" в европейских языках нет?!.

М.Сосницкая, начавши с цитаты: "Великий и могучий русский язык!" – продолжает: "Эти известные слова И.С. Тургенева, прожившего большую часть жизни во Франции, выстраданы, проверены опытом и написаны, можно сказать, кровью... Его друзьями были П.Мериме, Ж.Санд, Флобер, Золя, Доде, Мопассан. Кто-то из них писал, что Тургенев говорил по-французски безукоризненно, только иногда делая маленькие паузы, подбирая точное слово, и точность эта была поразительна и не каждому французу по плечу. Так что мы полностью можем доверять его словам о языке: "Нам нечего брать у тех, кто беднее нас..."

А мы всё берём... И не от жадности, нет – чаще по глупости, а то и по дурному умыслу, и куда реже – по необходимости; благодаря нынешней нашей интенсивно-серой "элите", мы порядком поглупели в глазах других народов, мы отдали всё, в том числе и свой великий язык, "на поток и разграбление". Вот уж действительно "растеклись мыслью по древу", повторяя эту застарелую словесную ошибку, а в жизни наступая всё на те же грабли...

А ведь как прекрасно сказал автор "Слова о полку Игореве": "растекашется мысью (белкой! – П.К.) по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы" – по всей логике этой развёрнутой метафоры. Белка стелется, растекается по дереву, и это правильно перевели и А.Майков, и К.Бальмонт, и И.Шкляревский (среди десятков других шаблонно-неверных переводов этого выражения). Да и в "Слове" есть далее "мыслено древо", но это совсем другой троп, над смыслом которого надо ещё думать и думать. Может быть, это метафора "ветвящейся" мысли, размышления о происшедшем, чем и является, в сущности, "Слово"?

А мы всё ещё растекаемся бессмысленной "мыслью по дереву" своих письменных столов, ища под фонарём "русскую идею" – непотерянную, старательно не видя её во всей своей очевидной простоте и здравости. Особенно ретиво, кстати, "ищут" её – и не находят, понимашь! – дипломированные русоненавистники.

И сколько же сейчас в русский язык вброшено, всучено, навязано ему таких вот извращённых, ложных по смыслу антиметафор, "понятий" и грошовых "ценностей", слов-паразитов, стремясь свести его до убогого лексикона вырожденцев, до образованческой "фени" "говорящих голов" из телеящика!..