Обращая внимание на невидимую сращённость "идей" и "людей", на зависимость "внешнего" от "внутреннего", русские писатели и мыслители как бы приглашают и нас повернуть голову в эту сторону. Но мы всё продолжаем на свой лад воспроизводить разоблачённую ещё Ф.М. Достоевским (кстати, в перестроечное время почти один к одному повторена модель его "Бесов" уже со своей нерасторжимой взаимосвязью "чистых" западников и "нечистых" нигилистов, "прогрессивных" губернаторов и примостившихся к ним уголовников, со своими литературными и кинематографическими "кадрилями" и т.п.) схему зависимости человека от среды, уповаем на "внешние" достижения биологических или информационных революций, меняем местами главное и второстепенное, прини- маем материальные средства человеческого существования за его высшую цель, заслоняясь от "внутреннего" рассмотрения конкретного душевного содержания и реального состояния сознания современных индивидумов разговорами о формальных преимуществах тех или иных общественных учреждений и механизмов или абстрактными причитаниями о гуманизме, прогрессе, демократии, новом мышлении, рыночных отношениях, правовом государстве и т.д. и т.п. (здесь вспоминаются строки покойного поэта В.Соколова: "и зачем мне права человека, если я уже не человек").
Нынешние властители дум почти с религиозным трепетом твердят о так называемом цивилизованном мире, не замечая его не только оборотные, но и даже очевидно противоречивые стороны, отказываясь от качественного анализа душевно-духовного самочувствия личности, не задумываясь о неизбежных и естественных последствиях общего хода жизни, имеющего в своей основе не дружбу, любовь и согласие, а конкуренцию, соперничество и вражду, не пресекающего, а распаляющего и утончающего действия восьми "главных страстей", или "духов зла" (гордости, тщеславия, сребролюбия, чревоугодия, блуда, уныния, печали, гнева).
В пылу неофитского первооткрывательства и наивно-пристрастной идеализации ценностных координат современной цивилизации за бортом сознания оказываются те процессы, которые по-своему формируют и обрабатывают духовно-душевный мир человека, укореняют его волю в низших этажах сущест- вования, упрочивают и разветвляют своекорыстие как тёмную основу нашей природы в рамках денежного абсолютизма, воинствующего экономизма, юридического фетишизма и мировоззренческого сциентизма. Так называемые "эмпирики" и "прагматики" (архитекторы и прорабы как "социалистического", так и "капиталистического" Вавилона), общественно-экономические идеологи всякого времени и любой ориентации, уповающие на разум или науку, здравый смысл или хваткую хитрость, "шведскую" или "американскую" модели рынка, склонны игнорировать стратегическую зависимость не только общего хода жизни, но и их собственных тактических расчеётов от непосредственного содержания и "невидимого" влияния изначальных свойств человеческой природы ("рабских" или "царских"), от всегдашнего развития страстей, от порядка (или беспорядка) в душе, от действия (или бездействия) нравственной пружины. "Под шумным вращением общественных колёс, – заключал И.В. Киреевский, – таится неслышное движение нравственной пружины, от которой зависит всё".
Действительно, смена идеологических теорий или обновление социальных институтов, технические успехи или законодательные усовершенствования, декларации "нового мышления" или благие призывы к мирному сосуществованию сами по себе ничего не значат и лишь запутывают умы (хотели, как лучше). В реальности всё зависит от фактического состояния "внутреннего" человека, от своеобразия его побудительных принципов и направления воли, от "рабского" влияния алчности, зависти, тщеславия, властных амбиций или капризов плоти (получается, как всегда) и от "царской" способности противостоять им (получится, как хотелось). "Ясно, – писал Ф.М. Достоевский, – что общество имеет предел своей деятельности, тот забор, о который оно наткнётся и остановится. Этот забор есть нравственное состояние общества, крепко соединённое с социальным устройством его".
Выводы Ф.М. Достоевского, И.В. Киреевского и ряда других русских писателей и мыслителей важны как в стратегическом и методологическом, так и в тактическом и практическом отношениях, поскольку позволяют хотя бы немного отвлечься от довлеющей позитивистско-экономической и социально-идеологической конъюнктуры и подумать, что стоит за ней, к какому душевно-духовному состоянию человека мы должны придти в приливе очередного в русской истории витка неозападничества.
Читать дальше
