Евгений Майбурд - Из книги «Тайна стоимости Карла Маркса» (журнальный вариант)

Долго ли, коротко ли, 2 марта Маркс выражает надежду, что скоро это кончится. Мышьяк он принимает (31:156). Энгельс, по совету Гумперта, настаивает на курортном лечении и с 15 марта отправляет Маркса в Маргет (курорт на восточном побережье Англии). Маркс пробыл там до 10 апреля, жалуясь на безделье и выражая нетерпение снова вернуться к делам (31:170). И всё-таки он сумел съездить в Лондон — дважды за это время. Один раз — на «вечер дочерей», другой — для срочного вмешательства в дела Интернационала («военный совет» секретарей в связи с необходимостью отвадить Мадзини) (31:161). В Маргете его ненадолго навестил Энгельс.

По-видимому, с карбункулами в этот раз было покончено, ибо 23 апреля, уже из Лондона, Маркс пишет:

«Дорогой Фред!

Моё долгое молчание объясняется просто плохим настроением, вызванным непрекращающейся вот уже более двух недель зубной болью и ревматизмом» (31:175).

В связи с этим пришлось прекратить приём мышьяка. Следов карбункулов больше не видно. Текучка идёт по-прежнему (Интернационал… виды на революцию в Германии… положение в США после гражданской войны… Гладстон…).

1 мая Энгельс отвечает:

«Дорогой Мавр!

Надеюсь, что ты благополучно справился со своим ревматизмом и зубной болью и опять прилежно сидишь над книгой. Как обстоит с ней дело и когда будет готов первый том?» (31:177—178).

Текучка — текучкой, но не забывай о главном. Революция приближается, скоро всю Европу переделаем в 14 дней. Многих каналий будем строго судить (31:178).

9 мая Энгельс пишет вновь (ибо Мавр молчит), выражая беспокойство, не появились ли вновь карбункулы (31:179).

Маркс отвечает на следующий день:

«Дорогой Фред!

Никаких карбункулов нет! Но проклятый ревматизм и зубная боль здорово меня помучили, пока, наконец, первый не начал как будто отступать под влиянием втираний чистого спирта. Должен также откровенно сказать тебе…»

(со всей присущей мне прямотой, невзирая на лица)

«…что я всё ещё чувствую некоторую слабость в голове, и работоспособность возвращается лишь очень медленно» (31:179).

7 июня — сообщение о болезни печени (31:187).

Наконец, по-видимому, всё вошло в норму, ибо появляется следующее сообщение от 20 июня:

«Проклятая погода особенно скверно действует на моё здоровье: вот почему я не известил тебя о получении вина и вообще не писал…» (31:192)

Раз дело дошло до погоды, мы понимаем, что болячек похуже у Мавра не было. А дело в том, что предыдущее письмо было отправлено Фреду 9 июня. Между прочим, там было:

«Если твой запас вин тебе позволяет (то есть если тебе не придётся делать для этого новых закупок), то мне бы хотелось, чтобы ты прислал сюда немного вина, так как мне теперь совершенно нельзя пить пива» (31:189).

Просьба эта была вполне ординарной, одной из многих аналогичных, нестандартна, пожалуй, лишь мотивировка.

Фред немедленно выслал другу ящик бордо [«это очень хорошее вино от Боркхейма». (31:190)]. Но, по-видимому, «проклятая погода» оказалась сильнее хорошего вина, так как Карл целых десять дней не был способен даже известить о получении напитка. Если бы не сугубый пиетет к великому мыслителю, мы бы поняли этот эпизод вполне по-русски: человек был не в состоянии взяться за перо, прежде чем не прикончил этот ящик. Но мы даже в шутку не можем допустить такого: больной человек!

7 июля — снова сообщение о «признаках карбункулов выше правой ключицы». «По ночам я больше не работаю» (31:190).

21 июля сообщается, что «карбункул прошёл сам собой». Из-за жары мучает печень. Но работа продвигается вперёд (31:201).

23 августа:

«То тут, то там у меня появляются новые признаки карбункулов; они каждый раз исчезают, но заставляют меня строго ограничивать свои рабочие часы» (31:213)

8 ноября, после месячного молчания, Маркс пишет опять о денежных неурядицах, займах, ломбарде. К тому же в доме гостил (на правах жениха) Лафарг — от него следовало скрывать нужду и поиски денег.

«Из-за всего этого я не только очень часто прерывал свою работу…»

(«Капитал»)

«…но, стараясь наверстать по ночам потерянное днём время, опять нажил себе чудный карбункул недалеко от penis» ( 31:221).

Нельзя мне работать по ночам, категорически противопоказано. А днём нужно искать деньги.

Ответного письма Энгельса мы не находим, но намёк он понял, ибо через два дня Маркс выражает ему «сердечную благодарность за скорую помощь, а также за портвейн» (31:221). Сиди и работай днём!

Тем временем наступил ещё один Новый год — 1867. 19 января Маркс пишет: