Двести Журнал - Журнал Двести

6. Замечание, самое важное для меня. Девиз старомодного Толкина "жалость и милосердие" заменяется более современным — "крутизна и чернуха". В романе царит атмосфера общей жестокости — казни, пытки, членовредительство… чем ближе к нам, тем дальше от Профессора. Причем "добрые" ничем не уступают по этой части "злым", и даже порой превосходят. С самого начала как обращаются "славные ребята" с пленным нидингом, вина которого вполне гадательна? Герои Толкина с Горлумом, чья вина была несомненна, ничего подобного не позволяли. А ведь в этой садисткой акции преспокойно принимает участие Фолко, которого нам подают как юношу с нежной и чувствительной душой. А вот когда ближе к финалу один из главных героев романа — Малыш — оказывается "двойным агентом", с ним ограничиваются краткой воспитательной беседой. Двойная бухгалтерия по отношению к своим и чужим? О массовом геноциде орков я уж и не говорю. У Толкина, конечно, оных тоже косят пачками, но в честном бою. И уж конечно, никто бы не помыслил об убийстве женщин и детей. А уж хвастаться этим…

(Мысль по ходу. Толкин явно знал к тому же, что самое ужасное лучше не описывать не только из этических, но из чисто литературных соображений. А то страшно не будет. Пусть воображение работает. Поэтому, в частности, нам так и не дано увидеть воочию Саурона. И лишь по реакции персонажей догадываться, насколько он ужасен. А Олмер присутствует в натуре с самого начала, так что читатель к нему привыкает, да еще и сочувствовать начинает.)

7. Из мелочности. Автор иногда просто _не видит_ того, о чем он пишет. Не могу избавиться от следующей сцены — Олмер ломает рукоять топора Торина, а потом дарит ему свой посох на новое топорище. Эффектно, конечно, но, милые мои, вы представляете себе, какой толщины должен быть посох, если из него сделали рукоять боевого топора? А Олмер ведь отнюдь не великан, напротив, внешне он человек вполне средних параметров. И таких примеров можно найти много…

Ну вот, скажете вы. На один пункт "за" — семь "против". Стоило ли вообще разоряться? Стоило. Потому что запрещать продолжать "ВК"… (см. первую строку). Но делать это должно не так. Без небрежности. С пониманием замысла Толкина. Не нарушать заветы мастера, а исполнять их. И не надо стремиться к актуальности. Иначе мировая мифология будет заменена мифами массового сознания российской постперестроечной реальности. Они, конечно, тоже мифы, но при чем здесь Толкин? И выясняется, что автор, при всей своей эрудиции, с избранной задачей не справился. Ношу надо выбирать по плечу.

"Всем нам не следовало замахиваться на непосильное, помяните мои слова — мрачно окончил он и замолчал окончательно." Ник. Перумов, "Кольцо тьмы", т.2.

Вообще-то не дело автора писать ответы своим критикам. Их статьи он должен внимательно читать и мотать на ус — всегда полезно, когда кто-то укажет тебе на твои же ошибки. Таким людям следует посылать благодарственные письма; так почему же пишутся эти строки?

К сожалению, статью уважаемой г-жи Резановой при всем желании трудно назвать критической. О книге как о _литературном произведении_ (сейчас неважно, хорошем или отвратительном) не сказано почти ничего, кроме разве что Упрека 2 — насчет расхождения в наименованиях. С него и начнем, и скажем сразу — этот упрек в значительной мере справедлив. Дело в том, что передо мной стояла дилемма — или воспользоваться целиком системой существующей, или придумать свою собственную. Я пошел по пути компиляции в значительной мере для того, чтобы любой читатель нашел бы в книге что-то знакомое, вне зависимости от того, что ему, читателю, попадалось в руки раньше — Кистяковский или Григорьева… По себе знаю, как тяжело было "переключаться" на топонимику перевода Грушецкого. В общем, хотел как лучше, но, наверное, ошибся и готов это признать.

К сожалению, на этом конструктивный диалог с критической статьей прекращается — и не по моей вине.

Оставим на совести Н.Резановой некоторую развязность тона; известно, что когда не хватает аргументов, их порой не без успеха пытаются заменить хлесткостью формулировок. "И опять мы впереди планеты всей…" — то ли скорбит Резанова, что гадкая книжонка гадкого писателя увидела-таки свет, то ли над издателями смеется… Впрочем, пусть. Брань, как известно, на вороту не виснет.

Итак, по порядку.

Упрек 1. "Перумов не любит хоббитов". Признаться, я сперва решил, что почтеннейшая критикесса шутит. Это, бесспорно, могло бы быть неким тезисом статьи — если у критика такое мнение — но как "упрек" это просто абсурдно. Мне уже предписывают, кого любить!.. Черт возьми, любить и ненавидеть я буду кого вздумаю — с полным признанием оного же права за г-жой Резановой, как впрочем, и за любым другим homo sapience. Но даже если рассматривать этот смехотворный "упрек" хоть сколько-нибудь всерьез, то нельзя будет не признать — хоббиты у меня отнюдь не "тупые и жадные обыватели". О них примерно так говорит Фолко — говорит субъективно, в запале… Фолко, а не автор! Это не одно и то же! Уж сколько раз твердили миру — а воз и ныне там. "Автор устами героя…"