Владимир Иванов - Призрак рейхсляйтера Бормана

А вот какую роль играл каждый из его приближенных, каков характер их связей — это менее известная страница. И во-вторых, познакомиться — хотя бы в общих чертах — со столпами рейха следует по причинам, которые помогут в политическом поиске рейхсляйтера Бормана...

Свою «команду» Гитлер начал набирать еще в 20-е годы, задолго до похода на Берлин. В нее, по его разумению, должны были войти люди, беспрекословно преданные «идеям» каннибала XX века.

Из книги Гитлера «Майн кампф»:

«..Все, что не является полноценной расой на этой земле,— плевелы. Мы должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц... Конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как черви!»

Перед тем как развязать агрессию, эти каннибальские идеи превращались в детальные инструкции, подробные распоряжения, методические указания, а затем в массовые репрессии.

Особое внимание Гитлер уделял политическому оболваниванию масс. Из опубликованных стенограмм бесед главного редактора крупной и влиятельной консервативной газеты того времени «Лейпцигер нейстен нахрихтен» Р. Брайтинга с фюрером НСДАП становится ясным, к чему и как готовил Гитлер Германию.

В стенограмме Брайтинга читаем [3] Беседа состоялась в «Коричневом доме» 4 мая 1931 года :

«Гитлер (с надеждой): «И у нас когда-нибудь будут большие газеты. Но сейчас все дело в том, чтобы нашлись разумные редакторы, которые бы разъяснили нашей интеллигенции и буржуазным кругам, в чем суть борьбы НСДАП за новую Германию. Мы ведь стоим на пороге эпохи, ничего похожего на которую в истории Германии не было. Мы переживаем поворотный момент, когда буржуазии надо решить, выбирает ли она большевистский хаос в Германии, а затем и в Европе, или же национал-социалистскую Германию и новый порядок на нашем континенте. Чтобы легче было принять решение, нашей интеллигенции, буржуазии и армии необходимо разъяснить некоторые меры, касающиеся нашей социальной структуры и нашей исторической борьбы».

«Разъяснить некоторые меры» Гитлер поручает Йозефу Геббельсу, ставшему главным глашатаем рейха и оставшемуся им вплоть до позорного конца обоих. Из второй беседы фюрера с Брайтингом процитируем слова Гитлера о Геббельсе и пропаганде [4] Беседа состоялась 31 мая 1931 года. Место ее проведения не Установлено .

«Когда речь зашла о Геббельсе и его выступлениях, Гитлер сказал: «Выступления д-ра Геббельса — не пустословие. Мой руководитель пропаганды — это вождь психологической войны. Если я приду к власти, я создам министерство пропаганды, которое займет столь же важное место в правительстве, как и МИД или в армии — генеральный штаб».

Тем, кому довелось впоследствии знакомиться с личностью и «наследием» «вождя психологической войны», не могли не удержаться от крепких эпитетов — маньяк и фанфарон, игрок и позёр, бабник и карьерист. Самые разоблачительные данные о «цицероне» фашистского рейха в... дневнике самого Геббельса, найденном в последние часы войны советскими войсками.

Военная переводчица, а впоследствии писательница Е. Ржевская проделала спустя годы золотарскую работу, копаясь в откровениях «вождя психологической войны». Это был, по свидетельству писательницы, десяток толстых тетрадей, убористо исписанных прямыми с нажимом буквами, тесно наседающими одна на другую, неразборчивыми. Первые тетради дневника относились к 1932 году, последняя оканчивалась серединой 1941 года.

Особый интерес, на мой взгляд, представляют записи Геббельса, датируемые июнем 1941 года. Они восстанавливают атмосферу пропагандистских провокаций в канун разбойничьего нападения на СССР.

Из дневника Геббельса:

«20 июня.

...Обращение фюрера к солдатам восточной армии отпечатано, упаковано и разослано. Но подлежит переделке из-за неточного объяснения сути германо-русского пакта.

21 июня.

...Испытывал новые фанфары. Теперь нашел нужные.

После обеда работал в Шваненвердере. Там я более спокоен и сосредоточен.

...В Лондоне теперь правильно понимают в отношении Москвы. Войну ожидают каждый день.

...Фюрер очень доволен нашими фанфарами, он приказывает еще кое-что добавить. Из песни «Хорст Вессель»...»

Из записей, сделанных в роковое воскресенье 22 июня, видно, с какой методичностью Геббельс описывает, как всегда, истекший день. И хотя в те часы, когда он это пишет, мир уже потрясен известием о нападении на Россию и поступают новые сведения с Восточного фронта, он долго болтает в дневнике о том и сем — о прослушивании новых фанфар, о беседе с актрисой, приглашенной сниматься в новом военном фильме, о завтраке в честь Паволини, об обеде, устроенном им для итальянцев у себя в Шваненвердере,— прежде чем подойти к главному: